Как напугать бунтовщиков. К годовщине одной из отмен смертной казни

17 января 1920 года в РСФСР отменили смертную казнь.

Глава комитета Госдумы по госстроительству и законодательству Павел Крашенинников в январе 2017 года предложил внести правки в УК РФ с тем, чтобы удалить из него упоминания о смертной казни.

Сегодня, когда мы справляем 97-ю годовщину второй отмены высшей меры наказания в Советской России, стоит поговорить о том, что основная роль смертной казни в российском уголовном праве вплоть до конца XX века – наказание и предупреждение преступлений против государства. С 1996 года карать и предупреждать стало нечем.

Не сразу прижилась

Пожалуй, сложно найти вторую такую страну, в которой бы смертную казнь столько раз отменяли, а затем вводили вновь (только в XX веке это случалось четырежды). Да и само её утверждение в качестве одной из санкций уголовного права происходило не сразу и не без проблем. Вот, к примеру, картинка действительности Древнерусского государства, нарисованная создателями фильма «Викинг». Глядя на неё можно подумать, что для жителя государства существовало три составляющие реальности: грязь, кровь и смерть. Между тем, смертной казни в системе уголовного права тогда не существовало. После крещения была сделана такая попытка, однако позже «...Владимир отменил её, перейдя к давно известной русскому законодательству системе денежных пеней [и кровной мести – Авт.]», – писал историк русского права Николай Загоскин. Что говорит нам о двух вещах. Во-первых, о том, что принцип талиона («око за око, зуб за зуб») полагался более справедливым, нежели система писаного права, что в общем характерно для формирующейся государственности – не только раннесредневековой. Однако есть второй момент: смертная казнь всё же применялась как наказание  за преступления против государства (измена, мятеж). Тем самым государство как бы само становилось в позицию кровно мстящего. Однако полноценное внедрение казни в систему наказаний явно совпадает с периодами укрепления государственности (Иван Грозный, Пётр I).

Связь высшей меры наказания с изменениями социума становится особенно очевидной в XIX веке, с ростом революционной активности, покушений на государственных деятелей вплоть до убийства Александра II. Пика этот процесс достигает уже в начале XX века (репрессии, связанные с именем Петра Столыпина) – 3,7 тыс. казнённых в 1906-1910 годах. При том, что только в 1905-1907 годах количество погибших от революционного террора достигло 9 тыс. Любопытно, что даже спустя 1000 лет сохранилось такое отношение к смертной казни. Несоответствие жертв и казнённых говорит нам помимо прочего о том, что карали не за тяжесть преступления, выражавшуюся в количестве погибших, а за выступление против государства.

Непостоянные большевики

Одними из первых решений большевиков после революции были декреты о земле и мире. Но это из раскрученных. А была ещё отмена смертной казни (8 ноября 1917 года) – как раз в память о реакции на революционный террор и «столыпинские галстуки». Однако уже осенью 1918 года смертную казнь вернули. Теперь она полагалась за участие в заговоре против власти, участие в белогвардейских организациях – а лояльных к советской власти белогвардейских организаций история не знает.

17 января постановлением ВЦИК и СНК РСФСР смертную казнь отменили снова. Причем постановление большей частью состоит из оговаривания условий, которые сделали возможным такой шаг: «Разгром Юденича, Колчака и Деникина, занятие Ростова, Новочеркасска и Красноярска, взятие в плен “верховного правителя [Колчака – Авт.]». А также условий, при которых смертная казнь может снова вернуться в перечень мер наказаний: «Только возобновление Антантой попыток путём вооружённого вмешательства или материальной поддержки мятежных царских генералов... может вынудить возвращение к методам террора, и, таким образом, отныне ответственность за возможное в будущем возвращение Советской власти к жестокому методу красного террора ложится целиком и исключительно на правительства и правительствующие классы стран Антанты и дружественных ей русских помещиков и капиталистов». Этот отказ от смертной казни продержался ещё меньше предыдущего – расстрелы вернули уже в мае 1920-го. Впрочем, тут стоит напомнить, что спустя год после окончания Гражданской войны была объявлена амнистия всем её участникам, что можно рассматривать как частный случай отказа от преследования.

И, наконец, в третий раз смертную казнь отменили в 1947 году. Тоже с выдумкой: оперативно постреляли и вздёрнули наиболее отъявленных пособников нацистов – снова-таки преступления против государства – а затем объявили о решении отказаться от применения высшей меры в невоенное время. Спустя три года решение отменили с формулировкой «по многочисленным просьбам трудящихся». И снова более половины деяний, за которые предусматривался расстрел, так или иначе относились к категории преступлений против государства.

Новое время

Последняя отмена выбивается из ряда прочих. Во-первых, это растянулась во времени на 1996-2009 годы, за время которых суды перестали выносить смертные приговоры, а президент – их рассматривать. Россия подписала ряд международных соглашений по ограничению применения смертной казни, а заполировали ещё и решением Конституционного суда с введением моратория на смертную казнь до создания судов присяжных во всех  субъектах Федерации. В 2009 году тот же Конституционный суд признал действующий запрет временным, существующим до полной отмены смертной казни. Однако одновременно признал невозможность вынесения таких приговоров российскими судами. Мера пока ещё есть, но пользоваться ей нельзя.

Эти метания, на наш взгляд говорят о следующем:

1. Последние сто лет российская государственность активно ищет замену смертной казни. И не находит. Не потому, что таковой не существует, просто объективные причины делали этот поиск несвоевременным. Скажем, если бы предпоследний запрет ввели не в 1947-м, а в 1945-м, когда генерала Власова со штабом ещё не повесили, а деятелей Русской фашистской партии не расстреляли, то те самые трудящиеся как минимум удивились бы. Затем бы писали.

2. Проблема никуда не делась. О ней забыли, её положили в самый дальний ящичек шкафа и условились не упоминать о нём никогда. А она с завидной периодичностью подмигивает в лентах новостей. Как поступать с убийцами Магомеда Нурбагандова? Ведь они не просто офицера убили, а вызов государству бросили. Что делать с чиновниками, которых ловят на миллиардных взятках? Близкий пример Китая и недавний опыт СССР (хищение сумм свыше 10 тыс. рублей – два автомобиля «Жигули» в первые годы выпуска – было достаточным основанием для «вышки») как бы намекают. Нельзя, мораторий, мировое сообщество. Ладно, нельзя. А делать-то что? Можно, конечно, каждый раз отдавать приказ «При малейшем сопротивлении живыми не брать», но это снова не решение, а долгий ящик.

По факту, сегодня террорист чувствует себя даже вольготнее, чем в Российской империи. Как и коррупционер, хотя существуют довольно зримые параллели между коррупцией и мародёрством.

***

Россия третий десяток лет лишена возможности карать за преступления против государства так, чтобы лица, их совершившие, больше это не повторяли. Эту проблему следует отделить от проблемы смертной казни и как-то решать. Это более актуальная задача, нежели филологические забавы с уголовным кодексом.