Японский переводчик Петра Первого

Сегодня мы вам расскажем о очень интересном госте, попавшем в Россию в самом начале XVIII века. Этого пришельца из далёкой Японии в Москву привезли казаки атамана-морехода Владимира Атласова ещё в 1701 году. Русские первопроходцы  первые контакты с людьми из далёкой Страны восходящего солнца стали устанавливать только в середине XVII века. Волею случая, а скорее природных катаклизмов японский рыбак Дэмбэй оказался на Камчатке. Он и рад был бы вернуться на родину, в родную Осаку, где у него остались жена и двое детей, но политика внешней изоляции правительства сёгунов (то есть правителей Японии) из рода Токугава этого не позволяла. Японские власти не разрешали иностранцам посещать острова, да и своим согражданам не рекомендовалось покидать родные места под угрозой смерти.

Пешком до Москвы

Правда, есть свидетельство, что за сто лет до этого в России побывал ещё один японец, которому дали христианское имя Николай. Прибыл он в 1600 году вместе с католическим монахом-августинцем Николаем Мело. Вот здесь информации совсем немного. Известно, что они следовали по маршруту  Манила–Индия-Персия-Россия. Но в смутное время все иностранцы были подозрительны, особенно чужеземцы-католики и их по распоряжению Бориса Годунова сослали в Соловецкий монастырь. После шести лет ссылки их вновь сослали  на этот раз в  Ростовский Борисоглебский монастырь. В 1611 году его казнили как сторонника Лжедмитрия I в Нижнем Новгороде. В России его,  правда, считали индийцем, а не японцем.  Японцем он стал после публикации его жизнеописания написанного в 1971 году немцем-католиком Хубертом Числиком долго проживавшего в Японии.

Но вернёмся к японцу, судьба которого в России была более успешной.

В Сибирский приказ 10 февраля 1701 года  поступило письмо от Владимира Атласова с известием, что спасён и пленён представитель неведомых земель и зовётся он Дэмбэй. Шесть месяцев шторм гонял лодки японских рыбаков по морю, пока не прибил к берегам Камчатки. Остальные рыбаки погибли или их перебили камчадалы. Дэмбэя отбили казаки Атласова и отправили к анадырскому воеводе.

Надо отдать должное этому чиновнику – он отправил удивительного человека в Москву. Дэнбэю были выделены одежда, обувь и снаряжение, а также отпущено из казны необходимое денежное довольствие. Дэнбэй справился с дальней дорогой, он неплохо ходил на лыжах, что особенно пригодилось в сибирской тайге. Накануне Нового года, 29 декабря 1701 года, в сопровождении казачьего пятидесятника Ивана Софронтова из команды Владимира Атласова японский рыбак прибыл в столицу.

В Москве в Сибирском приказе Дэмбэй подробно рассказал о Японии и о своих приключениях («Скаска Дэмбэя»). 

В целом Дэмбэй в Москве был встречен хорошо. Но самое главное, простой рыбак был принят царём 8 января 1702 года в селе Преображенском. Точных данных, как проходила встреча, нет, он подробно рассказал царю о Японии и тем самым заронил интерес к российским исследованиям Камчатки и Курил и попыткам открыть торговлю с Японией.

После встречи с Петром Алексеевичем японцу было предписано обучиться русскому языку и грамоте и обучить японскому языку несколько московитов. Царь пообещал, что когда это всё он исполнит, ему будет позволено вернуться домой. Правда, каким способом это будет осуществлено, не говорилось. Дэнбэю был положено ежегодное жалование в размере 8 рублей и 20 алтын. По тем временам это было довольно щедро.

Японский ученик, он же и преподаватель, оказался очень дисциплинированным человеком. Через год в царскую канцелярию прибыл рапорт из Артиллерийского приказа, куда определили Дэнбэя, что первая часть царского наказа выполнена – русскому языку японец обучился.

Есть данные, что по настоянию Якова Брюса Дэмбэй крестился и получил имя Гавриил Богданов, тем самым навсегда распрощавшись с надеждой вернуться на родину, где христианство было запрещено.

Японский переводчик

Дэнбэй какое то время продолжал жить в  Москве, при дворце князя и бывшего губернатора Сибирской губернии Матвея Гагарина. Школа переводчиков японского языка просуществовала в Москве до 1739 года, а после переехала в Иркутск, где и оставалась до 1816 года. Правда есть сведения, что он фактически и не преподавал, хотя ему это было велено самим Петром Первым.

Через некоторое время обрусевшему Дэнбэю в Петербург подоспела подмога. Прибыл ещё один потерпевший кораблекрушение японец Саниму, который стал помощником Дэмбэя. Примечательно, что и с этим японцем  также встречался Пётр Первый. Встреча состоялась в 1719 году и уже о Дэмбэе не упоминается. Скорее всего он умер между 1714 т 1719 годами. Данных об этом нет. В  1729 году число «преподавателей» увеличилось сразу в два раза. Новым японцам сразу дали русские имена: Кузьма Шульц и Демьян Поморцев. Их сразу отдали на обучение русскому и церковнославянским языкам. После окончания обучения они должны были преподавать японский язык. Демьян Поморцев, практически выросший в России, составил несколько японских грамматик и словарей. Тихий океан был щедр и постоянно поставлял кадры японскому факультету, а «преподаватели» из рыбаков, как могли, учили  российских  офицеров азам японского иероглифического письма.

Наверное,  японский сёгун был бы огорчён, если бы узнал, что,  несмотря на его жёсткую политику самоизоляции, в далёкой России идёт активное познание Страны восходящего солнца.

Особый интерес к Японии вновь появился в XIX веке, когда русский флот начал осваивать дальневосточные пределы.