Два мира – два Щаранских. К годовщине последнего обмена на мосту Глинике

11 февраля 1986 года на «шпионском мосту» в Западном Берлине пятерых разведчиков обменяли на одного диссидента – Натана Щаранского.

У российской оппозиции замена на поле – новое публичное лицо (Марк Гальперин), уже даже пострадавшее: на днях получил очередные 10 суток ареста.

Сегодня, в 31-ю годовщину того славного времени, когда диссидентов считали равными разведчикам и даже обменивали, стоит поговорить о том, что в постсоветской России диссидентство превратилось в любопытный многофункциональный рудимент, поддерживающий динамическое равновесие системы.

Точка обмена

У капиталистического и социалистического миров помимо стран третьего мира, где они оспаривали влияние друг друга, было немного точек пересечения. Те, что всё же были, носили отчётливый характер аварийности. Например, горячая линия «Вашингтон–Москва», которую организовали по завершении Карибского кризиса. Ещё более известен Глиникский мост – пограничье между Западным Берлином и Потсдамом. Мост, из-за его удобного расположения, использовали для обмена сотрудников разведок и агентов. Необязательно советских или американских – в этом смысле на этом мосту действительно смыкался Запад с Востоком.

Нет, меняли, конечно, не только тут. «Поменяли хулигана (Буковского) на Луиса Корвалана», например, в аэропорту Цюриха. Однако на Глинике чаще и много – около 40 человек за всю историю.

Первый раз – ещё в 1962-м, 10 февраля, как раз вчера годовщина была. Этот обмен самый знаменитый – лётчика Пауэрса (и значительно менее известного студента Фредерика Прайора) на Рудольфа Абеля. Последний – уже в 1986-м. В феврале 1986-го на шпионском мосту Запад выпустил разведчиков ГДР, СССР и Польши, двух чехословацких агентов. Мы отпустили двух граждан ФРГ и Натана (Анатолия) Щаранского.

Объект последней сделки

Сегодня достаточно сложно понять, чем таким Натан Щаранский отличился – ведь именно он был главным объектом обмена. Диссидент, участник движения отказников (евреев, получивших от СССР отказ в просьбе выехать в Израиль на ПМЖ). Принимал участие в акциях протеста. Привычный и сегодня портрет оппозиционера, разве что с одним отличием: сегодняшние могут ехать куда угодно, но обычно не едут.

В 1977 году Щаранский был арестован по обвинению в передаче американскому журналисту (и агенту, конечно же) секретных сведений, которые тот опубликовал в Los Angeles Times. Щаранский утверждал, что это список лиц, которым запрещают выехать в Израиль. У КГБ было на этот счёт своё мнение – что это перечень лиц, обладающих ценными для Запада сведениями и на которых Западу стоит искать «выходы». А найти «выход» на человека, состоящего в конфликте с властью, не слишком сложно.

Так или иначе, Щаранский получил за свою деятельность 13 лет тюрьмы (1978), отсидел больше половины срока, а потом попал на мост Глинике. Уже своего рода комплимент.

Натан Щаранский (в центре) на Глиникском мосту 11 февраля 1986 года.

Помогло ему туда попасть то же самое, что стало причиной заключения. После ареста еврейское лобби просило за Щаранского свои правительства, те уговаривали Союз. Пожалуй, уговорили бы и раньше, но такие вопросы решались (и решаются) только высшим руководством. А в СССР, как известно, в начале 1980-х один за другим скончались несколько генеральных секретарей, и всякий раз приходилось начинать заново. Уговорился только Михаил Горбачёв. И то, наверное, ускорение процесса наступило в честь гласности и перестройки.

Как примету времени отметим тут одну деталь. Очевидно, что советская разведка и разведки стран соцлагеря продолжали работать. Иначе бы с той стороны моста не привезли аж пять человек на обмен. А вот со стороны СССР как-то бедно. Два гражданина ФРГ и диссидент. Неужто разведки капстран в 1980-х перестали работать в СССР? Или их просто перестали ловить?

Но обменяли и обменяли. Судьба Натана Щаранского в Израиле, куда он так стремился, сложилась неплохо: успел побывать депутатом Кнессета, поработать в половине министерств страны и трижды министром.

Судьба диссидента: из героев в клоуны

Интересно другое. С крушением СССР такая же судьба постигла и само понятие «диссидент». Не стало их. Вернее, после того, как оппозиционность власти из опасной для здоровья и вертикальной социальной мобильности деятельности превратилась в легальное занятие, диссиденты должны были стать оппозицией, постепенно влиться в политический класс. Этого не произошло.

Вначале, правда, диссиденты как бы растворились в новом времени, однако быстро собрались вместе и с тех пор держатся строго особнячком, эдакой корпорацией дервишей российской политики. Это одновременно их единственная в ней роль, способ общения с миром и вид самозаключения.

Это своего рода парадокс. Однопартийная система в СССР формировалась так долго, что уже политическая система России испытывает дискомфорт от многопартийности. А партии, в свою очередь, занимаются партийной борьбой только во время выборов. В остальное же время они, как герои «Трансформеров», собираются в одного большого робота. Это ни хорошо и не плохо, это просто есть. Со временем пройдёт.

Диссиденты же в этой новой системе заняли одновременно место утилизации более ненужных во власти персонажей – их спускают в оппозицию из большой политики и они никогда больше туда не возвращаются. Но, как и в любом живом организме, система утилизации – важная его часть. Хоть и называется обидными словами. Умственно и эмоционально нестабильные граждане тоже должны иметь за кого голосовать. Иначе что-то своё создадут, не дай бог. Так обеспечивается относительная стабильность.

Однако за всё приходится платить. Не то, чтобы нам был чем-то симпатичен Натан Щаранский. Однако совершенно неслучайно эта фамилия известная практически любому активному пользователю сети. Правда знают они другого Щаранского – Льва Натановича – на 100% виртуального персонажа, собирательный образ-пародию как на постперестроечных диссидентов, так и на их долгий путь от идейных борцов с режимом до нынешней оппозиции.

Лев Натанович – диссидент старой закалки. Тоже сидел, потом эмигрировал, прошёл Брайтон-Бич, работу в фаст-фуде и такси. А теперь шатает режим, привольно живёт на гранты. Однако он отнюдь не сатира на героя нашей публикации. Он – своего рода ответ на вопрос, почему на мосту Глинике больше никого не меняют, даже диссидентов. На той стороне моста они и даром не нужны.