Дело «ЭксонМобил» и новый нефтяной миропорядок: Америка тренируется на своих кошечках

На прошлой неделе к расследованию в отношении самой крупной в мире нефтяной компании «ЭксонМобил» присоединилась Комиссия США по ценным бумагам и биржам (SEC). Ранее, в ноябре 2015 года, к этому расследованию уже присоединялся офис Генерального прокурора Нью-Йорка, потом, в марте 2016-го, Генеральный прокурор штата Массачусетс, а начало ему положило Федеральное агентство по биржам и ценным бумагам. В США расследование уже назвали моментом истины для «корпорации обмана», и прогнозируют, что после подключения к нему SEC дни «ЭксонМобил» сочтены.

В России новость осталась практически незамеченной, хотя с учетом спецификации и статуса американской компании говорить надо о «моменте истины» для всей мировой нефтяной отрасли, которую по итогам расследования SEC можно будет называть «отраслью обмана, лжи и коварства».

В чём состоит обман и коварство? В смысле, в чём американское правительство обвиняет пока только американскую компанию? Комиссия по ценным бумагам сообщила, что её интересует практика «ЭксонМобил», которая не снижает стоимость своих активов с учётом глобального потепления климата и падения цен на нефть. Обвинения двух генеральных прокуратур звучат более жёстко. Уголовные ведомства расследуют факт обмана инвесторов (мошенничество), с помощью которого компания прикрывает риски, связанные с изменениями климата.

Вот нам и ответ на подписание Парижского протокола о сокращении выбросов в атмосферу и на новую систему «зелёных финансов». Отныне рынок больше не является главным мерилом стоимости активов. Есть показатели намного важнее, чем даже ожидания фондовых спекулянтов. Например, ожидания правительства США, которое в отличие от спекулянтов всегда сможет пересмотреть условия задним числом, если чья-то рыночная капитализация перестанет соответствовать их ожиданиям.

С одной стороны, это довольно неожиданно после стольких лет убеждения стран-аборигенов, что «невидимая рука» всему голова. А с другой – сами виноваты. Вряд ли кто-либо из нас встречал в реальной жизни «невидимую руку». Тогда почему поверили в её существование в сфере, регулирующей вопросы взаимных обязательств (собственности)? Получите, и распишитесь.

Теперь суд Нью-Йорка в любой момент может возбудить дело против какого-нибудь ЛУКойла, «Сургутнефтегаза», Арамко или, не дай Бог, «Роснефти». Обвинить их в мошенничестве с активами и в судебном порядке заставить снизить свою капитализацию или наложить штраф в какую-нибудь символическую сумму – миллиардов тридцать, например.

Кто будет определять «реальную» стоимость активов с учётом «рисков глобального потепления»? А на этот случай есть Федеральное агентство по биржам и ценным бумагам и Комиссия США по ценным бумагам и биржам. Если не устраивает прямое правление, можно будет создать группу из авторитетных экспертов, а они уже и определят, какой уровень оценки нефтяной отрасли не нанесёт вреда интересам общества.

Тем, кому данный сценарий представляется излишне фантастическим, надо вспомнить историю с Дойче Банком. Минюст США обвинил немецкий банк в сознательном занижении рисков по ценным бумагам в период ипотечного бума, который привёл к кризису 2008 года. За снятие обвинений Дойче Банку предложено выплатить 14 млрд. долларов. На секундочку, рыночная капитализация банка составляет 18 млрд. долларов.

Перед тем, как обвинить крупнейший европейский банк и потребовать с него «контрибуцию», Минюст США отработал технологию «на кошках». Ранее аналогичной процедуре были подвергнуты американские банки «Голдман Сакс» (5 млрд. долларов) и «Мерил Линч» (1,25 млрд. долларов). Процесс против «ЭксонМобил» сегодня служит той же задаче: создаётся прецедент, по которому суд Нью-Йорка сможет выносить безапелляционные приговоры любой нефтяной компании в любой точке мира.

На случай невыполнения решений американских судов у США отработан односторонний санкционный механизм, для запуска которого уже не требуется одобрение Совета Безопасности ООН. Сегодня достаточно «исключительной нации» объявить свою позицию «выражением добра и справедливости», собрать вокруг справедливой позиции международную коалицию, и (Бог с ним, с международным правом) путь открыт не только к санкциям, но и к боевым действиям.

Я, правда, искренне не понимаю, поведение наших чиновников.

Специальный представитель президента РФ по вопросам климата, убеждая в необходимости Парижского соглашения, говорит, что основная идея – «не загонять в него, а стимулировать участие, создать такие условия, чтобы у стран не появилось желание не ратифицировать документ или выйти из него». Он действительно не знаком с принципами и методами стимулирования?

Видный член экономического блока утверждает, что «евразийское партнёрство» России и Китая должно обеспечить предпринимателям такие же права, как Трансатлантическое. Он в самом деле не понимает, что принципы Трансатлантики (за свободу от государства) убивают все российско-китайские и российско-индийские контракты, заключённые на уровне государственных корпораций?

Вслед за инвестициями всегда идёт силовой ресурс. Долговые расписки государства (деньги) – это документарно оформленное право на принуждение к исполнению контракта (насилие). Принимая расписки в качестве мировой резервной валюты, вы официально принимаете на себя обязательства по исполнению общего контракта. В этом, собственно, и состоял смысл Вашингтонского консенсуса.

Проблема не в том, что США требуют исполнения общего контракта (реализуют своё право), а в том, что они стали менять его условия в сторону расширения. Сегодня в понятие инвестиционной привлекательности помимо открытости входит гендерное равенство (число женщин на предприятии), использование детского труда, политические риски, парниковые выбросы, экологическая безопасность…

Список остаётся открытым, потому что чем больше параметров, регулирующих финансовые взаимоотношения, тем больше возможностей у правосудия США влиять на эти взаимоотношения. Тем больше у администрации США прав на отстаивание «добра и справедливости» во всем мире.