Человеческая боль от горьких воспоминаний

Р.И. Мединский

Человеческая боль от горьких воспоминаний

Воспоминания полковника Мединского Ростислава Игнатьевича, непосредственно принимавшего участие в обеспечении Вооруженных Сил СССР техникой службы горючего в районе Чернобыльской АЭС. С первых дней этой страшной катастрофы им решались задачи, без которых невозможны были своевременная и качественная дозаправка машин горючим, его подача войскам, ремонт и эксплуатация специальной техники.

26 апреля 1986 года произошла страшная трагедия — авария на Чернобыльской атомной электростанции.

Беда подкралась накануне майских праздников, которые мы всегда отмечали с размахом. Видимо, это и была одной из основных причин, что власти Украины разобраться в случившемся не торопились…

Будучи одним из первых участников ликвидации последствий этой катастрофы, хотелось не раз поделиться своими мыслями от увиденного. Но все как-то не доходили руки. А время безвозвратно уходит…На эту тему написано немало книг специалистами и учеными, представлена масса отчетов и докладов по Инстанциям. Думаю, и в этой статье я не открою Америку, но хотя бы, напомню штрихами как это было, чтобы те, от которых зависело и зависит принятие решений — задумались о мере своей человеческой ответственности за эти решения.

3 мая, получив приказ начальника Центрального управления ракетного топлива и горючего МО СССР (ЦУРТГ МО), выехал в Управление службы горючего (УСГ) Киевского военного округа разобраться на месте, в чем нуждается служба горючего округа по специальной технике, для возможного доукомплектования её из резервов Центра. Прибыв в штаб Тыла округа и заслушав доклад начальника службы горючего Юго-западного направления генерал-майора Кулей Виктора Николаевича, убедился в 100% её обеспеченности. Не было сомнений и в технической исправности этих средств. Доложил начальнику ЦУРТГ МО СССР в Москву.

Получив исчерпывающую информацию, утром 5 мая с группой офицеров выехал в Чернобыль. На душе было тревожно от увиденного: в район выдвигались большие массы войск, а значит — все там, видимо, не так просто, как сообщалось в средствах массовой информации.

Прибыв в район ЧАЭС, в глаза бросилась какая-то подавленность прибывающих спасателей, растерянность, чувствовалось отсутствие элементарной уверенности личного состава воинских подразделений, прослеживалась откровенная неготовность частей Гражданской обороны СССР выполнять работу в условиях страшной катастрофы. Если сказать, что об этом не упоминалось на проводимых занятиях по боевой подготовке раньше, то это будет неправдой. Говорили, убеждали каждого обучаемого, что к занятиям по химподготовке необходимо относиться серьезно. В будущем эти знания могут пригодиться. Не прислушались…Теперь пришлось пожинать плоды этой непростительной безалаберности…

В силу служебной необходимости мне неоднократно приходилось бывать в частях Гражданской обороны СССР. Спустя четверть века можно рассуждать о многочисленных недостатках этой структуры, они действительно имелись. Страшными подтверждениями этим словам стали и катастрофа на ЧАЭС, и землетрясение в Армении (1988 г.), принесшие нашей стране огромные человеческие жертвы и ущерб, исчисляемый десятками миллиардов долларов, спустя годы наглядно подтвердившие правильность моих размышлений как непосредственного участника этих событий. Ответственно заявляю — структура Гражданской обороны СССР была в то время представляла собой крайне несовершенный механизм, не готовый выполнять задачи по своему прямому предназначению. Это было очевидно даже непрофессионалу. К сожалению, наши предложения по её усовершенствованию тогда не были услышаны. Очевидно, в очередной раз подвели нежелание осмысленно думать, беспечность и самоуверенность, порой полнейшая некомпетентность и надежда на авось. Не получилось…

Поэтому в срочном порядке пришлось исправлять очевидные оргштатные промахи, в том числе создавать мобильные бригады радиационной химической и биологической защиты по ликвидации последствий аварий. В состав этих бригад, наконец-то, вошли части для ведения радиационной, химической и биологической разведки. Появились подразделения для проведения аварийно-спасательных работ, дезактивации, дегазации, дезинфекции и инженерные подразделения. Это позволило в дальнейшем спасти тысячи человеческих жизней. Вдумайтесь!

И сегодня, когда слышу о формальном отношении чиновников разного уровня новой России к ликвидаторам, пострадавшим от радиации; положенных им льготах; оказанию медицинской помощи, думаю: неужели наши сердца со временем превращаются в камень?

Ведь направляя войска в район радиоактивного заражения, Руководство бывшего СССР стремилось спасти как можно больше людей в районе трагедии, прилегающих областей России, Белоруссии и Украины, заглушить реактор, разобраться в причинах случившегося. Выполняя приказ Родины, личный состав частей и подразделений не всегда думал о собственном здоровье, последствиях воздействия радиации. В очаг трагедии были брошены лучшие специалисты-химики, ученые, сотрудники профильных министерств и ведомств (Минэнерго, Минсредмаша, Госатомнадзора СССР, Гражданской обороны СССР). Вскоре стало очевидным, что без масштабного привлечения Вооруженных Сил СССР не обойтись.

К сожалению, направляемые в зону ЧАЭС войска столкнулись с многочисленными трудностями, в том числе: отсутствием необходимого количества специальной техники, оборудования, применяемого в ходе ликвидации последствий катастрофы. Прибывающие воинские части, в том числе химвойска, лихорадочно искали выход из создавшегося положения. Не выходил из головы и мучил нас один вопрос: «О чем думали раньше?». Ведь таких реакторов в СССР было не менее четырех десятков. Я уже не говорю, не дай бог, о войне или ядерном нападении на важнейшие стратегические объекты Страны. Не секрет, что эти и другие цели, несомненно — главные. И это, мне казалось, было всем очевидным. Особенно тем, от кого зависело принятие решений. Однако…

Имевшаяся на вооружении Химических войск техника, используемая с целью перевозки дезрастворов для дезактивации, была малой вместимости. Емкости для их приготовления отсутствовали. Здесь помогла боевая взаимовыручка — ЦУРТГ МО разрешило применять для этих целей стальные и резинотканевые резервуары (Р-4, Р-6, Р-8, МР-4, МР-6), предназначенные для перевозки и хранения горючего.

Имеющиеся в распоряжении химиков и выданные личному составу дозиметры оказались непригодными для замера низких уровней радиации.

Малоэффективной, на мой взгляд, оказалась и система дезактивации. В ходе выполнения работ по дезактивации техники службы горючего обратил внимание на слабые знания солдатами и офицерами службы регламента этих работ. У многих вызывало удивление существование такого важного документа как «Основные положения Министерства обороны по проведению дезактивационных работ». Что уже говорить о выполнении изложенных в нем требований! Пришлось, как всегда, в срочном порядке исправлять положение. А ведь это прямая обязанность соответствующих должностных лиц службы горючего, попавших в ещё не совсем критичную обстановку.

К слову, нередко возвращаясь в Киев, встречал полевые Пункты специальной обработки техники (ПуСО). Работали на них, в основном, резервисты, многие из которых эту работу выполняли впервые. Останавливаюсь. Производится дозиметрический контроль прикомандированного мне ГАЗ-69А путем замера радиации на колесах. Прибор показывает 10 р/ч и более. Спрашиваю одного-другого присутствующего о допустимой дозе радиации. Слышу один и тот же ответ — не знаю. Здесь потребовалось срочное вмешательство для исправления положения. Справедливости ради замечу, что в большинстве своем солдаты и офицеры на этих участках работали самоотверженно.

Хотелось бы верить, что горькие уроки и выводы, последовавшие из аварии на Чернобыльской АЭС и в этом вопросе стали поучительными не только для химиков, но, прежде всего, для войск МЧС и Вооруженных Сил РФ в целом. В подтверждение следует отметить, что приказов и директив Генеральным штабом ВС СССР после трагедии было издано немало. К сожалению, многие из них давно подзабыты. Хотелось бы верить, что новое Руководство Вооруженных Сил России и Министерства по чрезвычайным ситуациям РФ серьезно задумаются и над этой проблемой. Повторяясь замечу: система действий Гражданской обороны СССР того времени оказалась неготовой к обеспечению радиационной безопасности населения при авариях на АЭС. А что говорить о последствиях возможного ядерного нападения противника?

Решая задачи по обеспечению группировки войск горючим в районе ЧАЭС, особо хочу отметить работу служб Киевского, Прикарпатского и Белорусского военных округов, их высокую в целом организованность и самоотдачу. В этом немалая заслуга упомянутого выше генерал-майора Кулей В.Н. Только за первые два с половиной года ликвидации последствий аварии войскам было подано более 170 тысяч тонн горючего, масел и смазок. Вышедшую из строя технику службы, получившую большие дозы облучения, приходилось оставлять в районе специальных могильников для захоронения. Взамен оставляемым и списываемым машинам, в войска поступали новые, причем в немалых количествах. Если в мае 1986 года в созданной группировке насчитывалось более 6 тысяч машин, то в дальнейшем количество техники возросло до 10 тысяч единиц. Наличие такого количества техники потребовало срочного создания системы технического обеспечения группировки войск, внесения существенных корректив в систему технического обслуживания. Следует особо подчеркнуть, что по мере расширения фронта работ, как правило, продолжалось наращивание сил и средств этой группировки. Все это создавало дополнительные трудности, которые с честью преодолевались. Однако, если говорить в целом, то, к сожалению, вопросам технического обслуживания машин на ЧАЭС, в том числе в зонах с небольшим уровнем радиации, внимания уделялось недостаточно.

Серьезные нарекания со стороны ликвидаторов были и к весовым характеристикам приборного и технического имущества, используемого войсками, по сравнению с зарубежными аналогами.

По этим и другим вопросам в большом долгу были и представители военной науки, причастные к разработке различной специальной техники, методов ликвидации последствий радиоактивного заражения.

Понимая это, для обеспечения профессионального выполнения работ воинскими частями по ликвидации последствий катастрофы на ЧАЭС, уже в мае 1986 года Минобороны создало Научный центр из числа лучших специалистов (химиков, медиков, инженеров, специалистов Гражданской обороны и др.), основным направлением работы которого являлась разработка научно-обоснованных рекомендаций по дезактивации АЭС, населенных пунктов, а также обучение личного состава приемам работ в сложных условиях.

Спустя 28 лет с момента этой страшной катастрофы можно с уверенностью сказать, что опыт при ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС бесценен. Он приобретен огромным трудом, здоровьем и даже жизнью десятков тысяч солдат и офицеров Вооруженных Сил СССР. Анализ этой работы, полагаю, должен лечь в основу подготовки многочисленных специалистов Вооруженных Сил России при планировании и организации боевой подготовки.

Думаю — об этой страшной трагедии живые должны помнить всегда, передавая память о ней из поколения в поколение. Эти слова нашего Президента В.В. Путина вполне актуальны и сегодня.

Мы не можем предоставить фотографии с места событий, т.к. в условиях радиоактивного заражения местности качественное фотографирование было невозможно.