Чья экономика крепче? К годовщине «чёрного вторника» на Уолл-стрит

10/29/2016

29 октября 1929 года – пик биржевого краха, который развился в Великую депрессию.

Вы не забыли, что мы живём во время экономического кризиса? Немудрено забыть – его объявили почти 10 лет назад, и с тех пор все экономические неприятности (вроде прошлогоднего падения нефти на биржах) – это мелкие неприятности на фоне больших.

Сегодня, когда мы справляем 87-ю годовщину преддверия Великой депрессии и готовимся встретить 10-летие рецессии 2007 года, стоит поговорить об эффективности капиталистической и социалистической экономик.

***

...Обычно периодизация Великой депрессии включает следующие пункты: биржевой бум 1920-х, биржевой крах, Новый курс Рузвельта, все спаслись. Такое перечисление событий, к сожалению, не позволяет понять главного: а что собственно произошло-то и почему? Итак, вспоминаем.

Как надували пузырь

Окончилась Первая мировая война, которая сама по себе была крупнейшим на то время перераспределением капиталов, в ходе которого должники и кредиторы поменялись местами. Должниками США стали крупнейшие колониальные державы. Кроме того, они стали потребителями промышленной продукции американской экономики (за 1913-1929 годы и без того немалое промпроизводство в США выросло на 70%). Должником США стала и Германия – опосредованно, через долги странам Антанты. А американский капитал – единственный, кто располагал свободной наличностью в достаточных количествах – получил возможность войти в акционерный капитал ряда европейских компаний. Проще говоря – скупить ценные активы за смешные деньги.

Наличность, о которой сказано выше, взялась не из воздуха, в то время ФРС ещё не обладала такими возможностями. Для покупки активов, удовлетворения спроса Европы на кредит, расширения производства под спрос на американские товары бизнес сам был вынужден брать взаймы. Но объёмы были таковы, что «взаймы» скоро кончилось: прибыль от ведения дел с послевоенной Европой опустошила традиционные кубышки. После чего в дело вступили мелкие игроки, кредитовавшие бизнес через покупку акций и облигаций (которые в период бума торговались выше номинала, став инструментом спекулятивного обогащения).

Возможно, всё обошлось бы, если бы несколько обстоятельств не вошли в резонанс: перепроизводство, спадание бума, слишком активное инвестирование в финансовые инструменты, вместо инвестирования в производство. В итоге биржевой бум попросту выродился в классическую пирамиду Понци, живущую ровно до того времени, пока в неё вносят больше, чем изымают. Тем более в условиях, когда эмиссия ограничена золотым стандартом.

Характер кризисов не меняется, меняется масштаб

Обвал 29 октября совсем не был одномоментным, биржа закачалась ещё 24-го октября. Паника, лихорадочные продажи, разорение мелких инвесторов и крупных компаний – всё это было. «Чёрным» тот вторник сделали два обстоятельства:

– Беспрецедентные потери – 74 млрд долл. за день. Больше триллиона на современные деньги:

– Принятое накануне решение крупнейших игроков рынка не мешать кризису. За несколько дней до этого они скинулись и попытались остановить обвал 50 млн долларов. Но, видимо, поняли, что стаканом воды такой пожар не потушить. Да и незачем.

Забавно, что первым камушком этой лавины была спекуляция земельными участками во Флориде, тоже весьма «пирамидальная». Спекулятивный пузырь надулся тогда ровно так же, как «доткомы» в начале 2000-х или недвижимость в США во второй половине 2000-х. В этом смысле кризис 2007-2008 годов напоминает крах 1929-го.

Правда, теперь Fannie Mae и Freddie Mac упасть не позволили. Во-первых, одним триллионом в ситуации, когда половина мира хранит деньги в облигациях казначейства США, не обошлось бы. Во-вторых, теперь биржи не падают, а плавно и с достоинством планируют: в 2007-2010 годах для недопущения развития кризиса и углубления рецессии в финансовую систему США было влито 16 трлн  долл. – в 16 раз больше, потерь «чёрного вторника» 1929 года.

87 лет назад финансовый кризис постепенно перерос в экономический. Спад потребительских настроений привёл к спаду производства, безработице – то есть к закручиванию негативной спирали. Великая депрессия лучше всего показывает, что весь капитализм по сути держится на добром слове. И слово это – не требовать возврата долгов раньше срока. А с определённого момента и позже срока – лучше и вовсе не требовать.

Да, Новый курс, спасительный курс Рузвельта. Этой темы мы уже однажды касались. Во-первых, не такой уж он и новый. И тем более не Рузвельта. Советское государство к тому времени существовало более 10 лет, с 1923 года в нём существовал Госплан. Меры валютного контроля и их результаты также были известны.

Критики индустриализации в СССР любят с ехидцей вспоминать о том, что немалая часть промышленных объектов была спроектирована в США и построена при участии американских специалистов. Забывая упомянуть, что происходило это как раз во время Великой депрессии и Советский Союз своими заказами вытягивал Штаты из ямы. Не говоря уж о том, что окончательно депрессию победил не новый курс, а новая война – единственное эффективное средство борьбы с кризисами капиталистической экономики (к ней мы и движемся потихоньку). Правда, в курсе «экономикс» об этом обычно не рассказывают.  

***

Советского Союза нет уже четверть века, но нам до сих пор аккуратно объясняют, насколько неэффективным он был: не то сажал, не так убирал, не то и не там строил. Между тем в следующем году исполнится ровно 10 лет с начала кризиса, который и в США, и в мире многие сравнивали с событиями 1929-1936 годов. И от которого, учитывая глобальный характер современной экономики, побило окна не только в самих Штатах. И почему-то никто не торопится объявлять капитализм неправильной экономической моделью. Хотя единственная причина, по которой очередное 29 октября не случилось в 2007 году – отсутствие фиксированных обменных валютных курсов и статус доллара как мировой валюты, что позволяет эмитировать его почти в неограниченных количествах, перекладывая свои долги на плечи всего человечества и следующих поколений.