Атомную бомбу знал наизусть. К годовщине со дня рождения академика Харитона
27 февраля 1904 года в Санкт-Петербурге появился на свет Юлий Харитон, создатель советского ядерного щита.
Дональд Трамп намедни объявил о своих планах наращивать ядерную мощь Соединённых Штатов и недостатках договора СНВ-3. Эти намерения президента США хорошо укладываются в его планы увеличить число рабочих мест для американцев, но слишком тревожиться по этому поводу не стоит. Тот самый договор прекращает своё действие только в феврале 2021 года, после новых выборов хозяина Белого Дома, а для всего остального у нас давно имеется прочный ядерный щит: «Но на происки и бредни сети есть у нас и бредни, и не испортят нам обедни злые происки врагов».
Почему риторика Высоцкого правильнее риторики Трампа, убедительно доказывает биография Юлия Борисовича Харитона, изрядно приложившего руку к достижению со Штатами военно-стратегического паритета.
Непосаженный «враг народа»
Жизненный путь знаменитого секретного физика то и дело крушит устоявшиеся мифы истории ХХ века, причём без разбору, антисоветские и просоветские.
Уже питерское происхождение Харитона ломает самую новейшую легенду – родители его прибыли из-за черты осёдлости отнюдь не с наганами, но с пером и системой Станиславского. Отец, Борис Осипович, сын купца первой гильдии из Феодосии, служил в столице империи выпускающим редактором кадетской газеты «Речь». Мать, Мирра Яковлевна, одно время играла во МХАТе и выходила на сцену в пьесе Метерлинка «Синяя птица» в роли Митиль. Супруги жили на две столицы и встречались редко, а в начале 1910-х мать уехала в Германию и вышла замуж за ученика Фрейда Марка Эйтингона.
Никаких физиков в семье не было отродясь, а в технари мальчика определили скорее случайные обстоятельства. В гимназию из-за процентной нормы для евреев поступать и не пытались, выбрали в 1915 году недорогое коммерческое училище, в 1917-м его сменило училище реальное, а к 1919 году тянувшийся к знаниям мальчик процесс школьного обучения завершил. 15-летних в вузы не брали, и будущий академик честно отработал год учеником механика в мастерских телеграфа на железной дороге, научился работать на токарном станке, после чего поступил в Петроградский политехнический институт.
Физикой юноша увлёкся на лекциях знаменитого учёного Абрама Иоффе, и увлечение стало делом всей жизни. Образование, кстати, в первые годы советской власти Юлий получил очень даже приличное, что рушит ещё один старый миф, якобы обучали повсюду так, как в известном фильме «Республика ШКИД». И по части плодов просвещения революция тоже никакую преемственность не нарушила, чем наш герой сполна и воспользовался.
Чекистам же не нужно было ничего придумывать, чтобы в любой удобный момент открыть дело на Юлия Харитона. Отца, при царском режиме отсидевшего 9 месяцев за неправильные публикации в «Речи», в 1922 году выслали из страны на «философском пароходе». Обосновавшись в Риге, Борис Осипович редактировал вечерний выпуск популярной газеты «Сегодня» и связи с сыном не терял, как и мать, в 1933 году уехавшая в Палестину. Наконец, сам Юлий в 1926 году поехал в Кембридж стажироваться в лаборатории Эрнеста Резерфорда, изъездил на мотоцикле всю Англию, отдыхал во Франции, бывал в Германии, прекрасно говорил по-немецки и быстро выучил английский. Ну чем не шпион сразу нескольких разведок?
Ракетный двигатель Сталина
В этом месте рушится старинная легенда о том, что «органы» при наличии малейшего повода и без оного безжалостно хватали и уничтожали «цвет нации», а исключения из этого правила – чистая случайность. И вроде бы никуда не деться от арестованных Королёва и Туполева, от сфабрикованных полуграмотными ровесниками Харитона фантастических дел на профессоров-«вредителей».
Однако это всё-таки эксцессы, а не «сплошное выкашивание науки» – наоборот, советская власть к середине 1930-х не только восстановила лучшее из дореволюционной системы образования, но и усовершенствовала её, а заодно позволяла себе тратить на научные исследования долю своего ВВП в большем размере, нежели США. Советский учёный с середины 1930-х годов получал значительные привилегии в виде повышенной зарплаты, обеспечения жильём и так далее. Не скупилось государство и на финансирование перспективных научных разработок, в том числе и в области физики.
Именно востребованность и большие перспективы на родине – таков ответ на самый сложный вопрос из биографии Харитона: почему это молодой талантливый физик на Западе не остался? Он бы и стал невозвращенцем, проводись в СССР что-то похожее на недавние реформы печальной памяти министра Ливанова. Но творилось-то совсем другое – создавались новые научные институты, и в 1931 году в одном из них, Институте химической физики, где директором был его учитель Николай Семёнов, 27-летний Харитон получил весьма перспективную лабораторию взрывчатых веществ. Такие специалисты в ту эпоху ценились повыше Королёва и Туполева.
И когда в конце 1939-го в Ленинграде за Харитоном в три часа ночи наконец-то пришли трое в чёрных кожаных пальто, это оказались совсем другие сотрудники «органов». Началась финская война, и за два месяца Юлий Борисович сумел разработать во фронтовых условиях материал для взрывчатки, способной взрывать доты на линии Маннергейма. Даже арест отца в 1940-м году и его последующая гибель как врага народа на судьбу сына теперь уже повлиять не могли.
НКВД к тому времени уже руководил Берия. Талантливого физика в годы Великой Отечественной привлекли к советскому ядерному проекту, а в апреле 1946 года поставили во главе КБ-11 в никому не известном тогда Сарове. Харитон руководил важнейшей структурой, в разные годы имевшей названия Приволжская контора, объект № 550, Москва-300, Арзамас-75, Арзамас-16, 46 лет, в его бытность было совершено около 500 ядерных испытаний, а подведомственный ему коллектив разросся до почти 20 тысяч человек.
Руководитель из невысокого академика с очень тихим голосом получился отличный, хотя Харитон не матерился вообще, а пределом его недовольства в момент негодования было слово «кабак». Уже 29 августа 1949 года Берия целовал его на Семипалатинском полигоне после успешного испытания первой советской атомной бомбы РДС-1 (Ракетный двигатель Сталина). Юлий Борисович к моменту взрыва помнил наизусть несколько тысяч чертежей проекта бомбы…
Как сделать Берию тактичным
Ставка советской власти на умных людей и серьёзную науку полностью оправдалась. За атомной бомбой в 1953-м последовала водородная, а к 1970-м годам усилия ядерной отрасли, одним из флагманов которой была структура Харитона, и был достигнут тот самый военно-стратегический паритет, вынужденно переведший противоречия с Западом в фазу информационной войны.
Строго засекреченный вплоть до перестройки, Юлий Борисович вплоть до своей смерти в декабре 1996 года не присоединился к общему антисталинскому хору, хотя риск пострадать из-за неудачи очередного ядерного испытания лично для него был огромным. Но первая неудача случилась уже 19 октября 1954 года после 14 удачных попыток, а Сталина и Берии уже не было в живых, и «разбор полётов» получился вегетарианским.
В 1993 году Харитон оставил примечательное мнение о кураторе ядерного проекта: «Берия, не стеснявшийся порой проявлять откровенное хамство, умел по обстоятельствам быть вежливым, тактичным и просто нормальным человеком».
Впрочем, когда с 1947 года с подачи товарища Жданова начались разговоры о разгроме вслед за генетикой квантовой механики как чуждой марксизму науки, Харитон пожаловался Берии, что это затрудняет работу над новым оружием. Лаврентий Павлович взорвался не хуже атомной бомбы: «Мы не позволим этим засранцам мешать вашей работе!». Прошло 70 лет, а фраза по-прежнему бессмертна.
Новое
Видео
Памятные даты военной истории России
Бородинская битва. Памятные даты военной истории России
Предвоенная суета. Театр абсурда (видеоблог Петра Романова)
Предвоенная суета. Театр абсурда (видеоблог Петра Романова)
Вторая мировая: Война ресурсов и соотношение потерь.
Вторая мировая: Война ресурсов и соотношение потерь.