Голод в СССР

СЕЛЬСКОЕ ХОЗЯЙСТВО В ПОСЛЕВОЕННЫЕ ГОДЫ

В августе 1945 г. Госплану СССР было поручено подготовить четвертый пятилетний план разви-тия народного хозяйства на 1946-1950 гг., предусматривавший полное восстановление экономики тех районов, которые подверглись немецкой оккупации. Планом предполагалось увеличить (по сравнению с 1940 г.) выпуск продукции сельского хозяйства на 27%; промышленности - на 48%, а в освобождаемых районах на 15%; обеспечить рост производительности труда на 36%; национального дохода - на 38%.

В первую очередь восстановлению подлежали предприятия черной металлургии и топливно-энергетической базы юга страны. Именно этим отраслям экономики уделялось главное внимание. Составной частью преобразований, направленных на перевод народного хозяйства в мирное русло, было сокращение армии. Уже к сентябрю 1945 г. завершилась демобилизация первой очереди. К мирному труду вернулось 3,3 млн человек. В 1948 г. этот процесс был закончен полностью. В народное хозяйство влилось 8,5 млн человек, в армии осталось 2,8 млн военнослужащих.

Особые трудности вызвало решение задач восстановления сельского хозяйства. Положение дел было существенно осложнено засухой и голодом 1946-1947 гг. Засуха охватила почти все зерновые области страны: Украину, Молдавию, правобережье Нижней и Средней Волги, Центральную Черноземную область. По силе и масштабам охвата территории природное бедствие напоминало засуху 1891 г., превосходя даже печально известный 1921 г.

К природным явлениям добавилось и то, что в первый послевоенный год колхозы и совхозы не могли противопоставить засухе такого комплекса мер, который не допустил бы ее пагубного воздействия: не соблюдались основные требования агротехники (сроки посева, качество семенного материала и т. д.). На Украине, в Белоруссии во многих колхозах при проведении весеннего сева приходилось использовать вместо лошадей коров.

В среднем по стране урожайность зерновых в 1946 г. составила 4,6 центнера с гектара - вдвое меньше чем в 1940 г. и значительно меньше показателей 1945 г. Неурожай требовал изменений в заготовительной политике государства, создании условий заинтересованности колхозов при продаже своей продукции. Этого, однако, не произошло. Для увеличения темпов хлебозаготовок на места направлялись специальные уполномоченные, которые широко использовали чрезвычайные методы. На начало 1947 г. план хлебозаготовок был выполнен на 78,8%. По всем категориям хозяйств оказалось собрано 17,5 млн т (в 1945 г. - 20 млн т, в 1940 г. - 36,4 млн т). Таким образом, собранный продовольственный фонд был примерно вдвое меньше, чем в 1940 г., что предполагало его сохранение и использование с величайшей бережливостью. Но, несмотря на свои продовольственные трудности, СССР оказывал в тот период большую помощь Болгарии, Румынии, Польше, Чехословакии. Экспорт зерновых из СССР в 1946 г. составил 1,7 млн т или 10% всего заготовленного за год, что было существенным изъятием из скромного продовольственного фонда государства.

В стране пришлось сохранить карточную систему распределения хлеба, отказаться от перехода к свободной торговле в 1946 г., как намечалось пятилетним планом. Ряд районов СССР, пострадавших от засухи, охватил голод. Только в Молдавии от дистрофии и связанных с ней болезней умерло тогда около 80 тыс. человек. Резко возросла детская смертность. Тяжелое положение сельских жителей стало толчком для более активной миграции колхозников в города - на работу в промышленность и строительство. Даже отсутствие у них паспортов не могло полностью остановить этот процесс. В 1946-1953 гг. около 8 млн сельских жителей покинули свои деревни. Таким образом, именно сельское хозяйство оставалось самым уязвимым звеном послевоенной экономики.

И.С. Ратьковский, М.В. Ходяков. История Советской России

http://www.bibliotekar.ru/sovetskaya-rossiya/76.htm

ВЫДЕРЖКИ ИЗ ПИСЕМ

По Воронежской области.

15. XI. 46 г. «…Надвигающийся голод страшит, моральное состояние подавленное. Дети наши живут зверской жизнью — вечно злы и голодны. От плохого питания Женя стал отекать, больше всего отекает лицо, очень слабый. Голод ребята переносят терпеливо, если нечего поесть, что бывает очень часто, молчат, не терзают мою душу напрасными просьбами». (Ефремова М.С., Воронежская обл., ст. Бутурлиновка, Главмука, — Ефремовой Н. А., пп 39273).

20. XI. 46 г. «…Мы сейчас находимся в крайне затруднительном положении, которое до сих пор не выправилось, да и вряд ли его можно выправить. За этот год нам придётся, вероятно, кое-кого из нашей семьи не досчитаться в живых, так как уже сейчас начинаем пухнуть от голода». (Пустовалова М.И., г. Воронеж, Никитинская, 46 ВПМУ и ЦЭМ, — Пустовалову Т. А., пп 33846).

24. XI. 46 г. «…Дома дела очень плохие, все начинают пухнуть от голода: хлеба нет совсем, питаемся только жёлудями». (Ершов В.В., Воронежская обл., г. Борисоглебск, ул. Ярмарочная, д. 57, — Ершову П. В., пп 61500).

24. XI. 46 г. «…Жить нам нечем: нет ни хлеба, ни картошки, мы начинаем отекать от голода и погибаем». (Ендовицкая А.И., Воронежская обл., Подгоренский р-н, х. Вязовый, — Ендовицкому С. П., пп 90244).

24. XI. 46 г. «…Мы погибаем от голода. Хлеба нет, есть нечего. Жить осталось считанные дни, ведь питаясь водой, можно прожить только неделю». (Бобровский А.С., Воронежская обл., с. Бегрибановка, ул. Трудовая, д. 40, — Бобровскому И. В., пп 89485-В).

16. XI. 46 г. «…Жизнь наша никуда не годится, продуктов питания у нас нет и купить их не на что. Мы совсем погибаем: есть нечего. Можно ли жить дальше? Так жить не хочется, живым бы лёг в могилу. Как только наступает утро, Галочка просит есть. А что я ей дам?» (Колесникова Н.И., Воронежская обл., Кантемировский р-н, ст. Кантемировская, ул. Рабочая, д. 32, — Колесникову Д. И., пп 29386-И).

1. XI. 46 г. «…Живём мы в кошмарных условиях. Есть нам совсем нечего, питаемся только жёлудями, а от этой пищи мы едва таскаем ноги. В этом году умрём от голода». (Плужников А.И., Воронежская обл., г. Калач, Подгорненский с/с, к-з им. Красной Армии, — Плужникову И. И., пп 09866).

По Сталинградской области

4. XI. 46 г. «…Бабушка у нас сильно болеет. Она и все мы опухли, уже три дня сидим голодные. Когда кончатся эти мучения? Хоть бы поесть горячего, тогда можно умирать, а голодным умирать не хочется. Хлеба по карточкам стали давать меньше: дети получают по 150 грамм, а мама с бабушкой по 100 грамм. Мы варим себе что-либо, когда получаем зарплату, а потом ждём следующей». (Бурова Г.В., г. Сталинград, Дар-Гора, ул. Цыганская, д. 42, — Рюлину П. В., пп 49240).

1. XI. 46 г. «…Жить мне нечем. Из колхоза ничего не дали, так что уже начинаем пухнуть. Живём на 700 г. хлеба, которые Нина получает на себя. Подходит зима, а у меня ничего нет. Как я буду жить, не знаю». (Прокопова М.Ф., г. Сталинград, ст. Разгуляевка, ул. Пролетарская, д. 19, — Прокопову В. К., пп 13967-В).

6. XI. 46 г. «…Хлеба нет и не знаем, как пережить голод. Хлеба никому не дают. Народ начинает опухать. В нашем колхозе и в соседнем хлеба совсем не дали — дело плохо». (Илясов П.П., Сталинградская обл., Иловлинский р-н, ст. Качалино, х. Паньшино, ф/м. № 2, — Илясову И. П., пп 37271-В).

16. XI. 46 г. «…Жить мне осталось недолго: я совсем обессилел от голода, ноги и лицо стали опухать, голова кружится». (Новиков В.Ф., г. Сталинград, ст. Разгуляевка, Силикатный завод № 4, барак № 3, кв. 11, — Богданову И. Ф., пп 36399-Л).

20. XI. 46 г. «…Мы сейчас не живём, а существуем. И когда только кончатся эти мучения? Мы уже начали пухнуть, переживаем страшный голод, смерть стережёт нас». (Варыкин П.К., Сталинградская обл., Н-Чирский р-н, х. Демкин, — Барыкину И. К., пп 71943-В).

13. XI. 46 г. «…Я ем сейчас жёлуди, хоть и запрещают их есть, так как от них погибло много людей, но больше есть нечего, так жить дальше не могу». (Леньков Л.И., Сталинградская обл., Нехаевский р-н, с. Упорники, — Ленькову А. Е., пп 24525-Ф).

14. XI. 46 г. «…Питаемся свиным кормом, едим жёлуди. На днях от них чуть-чуть не умерли — очень болит желудок, а кроме есть нечего. Теперь бы хоть крошечку чистого хлеба. Придётся умирать от этих желудей». (Числова А.В., Сталинградская обл., Горно-Балыклейский р-н, с. Горная Пролейка, — Числову М. Д., пп 33552).

29. XI. 46 г. «…Я продал всё, чтобы спасти жизнь. Больше продавать нечего, остаётся одно: или умереть, или решиться на что-то другое, иначе погибель. Я уже начинаю пухнуть. Мне не страшна тюрьма, ибо там я могу получить кусок хлеба». (Мурнило, г. Сталинград, трамвайный парк, — Александровой Л., Псковская обл., Островский р-н, д. Мерзляки).

Выдержки из перлюстрированных писем жителей Воронежской и Сталинградской областей о тяжелом продовольственном положении. Информационная сводка отдела "В" МГБ СССР

ЗЕРНО НА ЭКСПОРТ

Экспорт зерна был высоким до войны и еще больше возрос после войны (до 8% всей

расходной части баланса в 1948-1950 гг.).

Помимо того, что экспорт зерна представлял важную статью валютных поступлений в казну и способствовал развитию народного хозяйства, он использовался и как средство большой политики. В 40-е гг. этот аспект заграничной торговли зерновой продукцией выступает на первый план. Как известно, согласно кредитному соглашению между СССР и Германией (август 1939 г.), Советский Союз в обмен на кредиты, заказы и оборудование поставлял немецкому партнеру сырье, в том числе хлеб. За два предвоенных года общий объем экспорта зерна составил 1983,3 тыс. тонн (приложение). В годы войны он сократился до минимума. В 1946 г., несмотря на тяжелую обстановку внутри страны, он вновь составил более 1 млн тонн. В первом полугодии 1946 г. было разбронировано из госрезерва 4,6 млн тонн, в том числе для экспорта во Францию - 0,5 млн тонн. Как отмечалось в сообщении о подписании соглашения о поставках зерна во Францию, Советское правительство, "учитывая тяжелое продовольственное положение во Франции и просьбу Французского правительства, решило пойти навстречу Франции как своему союзнику". Политическая направленность помощи понятна - поддержать французских коммунистов и повысить их престиж на выборах. Непонятно только, почему эта "щедрость" должна была осуществляться за счет населения собственной страны? Помимо Франции зерно поставлялось в Болгарию, Румынию, Польшу, Чехословакию, Берлин (летом 1948 г. в связи с берлинской блокадой), другие страны.

Крестьяне голодающих районов рассматривали поставки зерна за границу как политику, враждебную по отношению к ним: "Меньше продавать хлеба за границу. Кормить досыта свой народ...", "Куда идет наш хлеб - в Берлин для наших исконных врагов, кто уничтожил богатства нашего труда? А теперь сидите (дурака вы трудитесь), а мы будем пожирать ваш труд"…

В.П. Попов. Государственный резерв хлеба в СССР и социальная политика

http://ecsocman.hse.ru/data/579/695/1217/004.POPOV.pdf

ПОТЕРИ ЗЕРНА

Экспорт хлеба был бесспорно велик, но, на наш взгляд, не он являлся главной причиной голода 1946/1947 гг., а также последующего полуголодного существования трудящихся. В результате проводившихся заготовительных кампаний государство располагало достаточным количеством хлеба для того, чтобы предотвращать голод и иметь порядочные резервы, но правительство СССР всегда шло привычным путем экономии за счет жизни и здоровья своего народа. Такая практика не могла оставаться безнаказанной. Чрезмерное радение о запасах сыграло со скупыми рыцарями злую шутку — зерно превращалось в труху и не доставалось никому.

В послевоенное время порча государственного хлеба на элеваторах, складах, железнодорожных станциях, пристанях и при перевозке достигала неслыханных размеров. Убранное с таким трудом и сданное государству зерно сваливалось в грязь, мокло под дождем, покрывалось снегом, портилось, списывалось и тайно уничтожалось. Проявляя нездоровую озабоченность пополнением хлебных резервов, правительство опять-таки репрессиями пыталось остановить растущую бесхозяйственность и безразличие к государственной собственности. Это подтверждали два грозных постановления Совмина СССР и ЦК ВКП(б) от 27 июля и 25 октября 1946 г. "О мерах по обеспечению сохранности хлеба, недопущению его разбазаривания, хищения и порчи", которые способствовали очередному усилению административной и уголовной ответственности.