Военная предыстория революции: как строили «Русский паровой каток» после неудач 1905 года

Начало темы:
Предыстория революции:
с какой новой войной мир пришёл к ХХ веку

От редакции. Продолжая цикл публикаций к столетней годовщине событий 1917 года, мы продолжаем уделять особое внимание военной составляющей этих процессов. В предыдущей публикации мы говорили о том, как бурный научно-технический прогресс породил к началу ХХ века «войну нового типа». Мир войн и вооружений накануне первой в истории человечества мировой войны изменился очень сильно и очень серьёзно. Россия ощутила на себе это новое качество в ходе неудачной для нас русско-японской войны.

Какие выводы сделало для себя государство после кампании 1904-1905 гг. и какие задачи ставились и решались в военном строительстве – сегодня рассказывает к.и.н. Евгений Бей из Научно-исследовательского института (военной истории) Военной академии Генерального штаба ВС РФ.

***

Уроки русско-японской войны 1904–1905 гг., причины военных неудач в Маньчжурии широко обсуждались на заседаниях Государственной думы, в Зимнем дворце и в офицерских собраниях, на страницах военной печати.

Полковник Д.П. Парский, служивший во время войны старшим адъютантом управления генерал-квартирмейстера 3-й Маньчжурской армии, без обиняков заявлял: «Я разделяю все причины наших неудач на три главные: из них одна, и самая основная, заключается в существующем у нас общегосударственном режиме, другую надо искать в нашем военном укладе; обе они проявились бы несомненно, в той или другой степени, и при всяком другом столкновении России с кем бы то ни было; наконец, третья причина – случайная, так сказать, обнаружившаяся исключительно в данном случае, т.е. в борьбе на Дальнем Востоке и которая могла бы не иметь места при других обстоятельствах».

Вторили ему и другие военные публицисты – «enfant terrible» русского Генштаба Е.И. Мартынов и оппозиционно настроенный М.В. Грулёв, оба прошедшие маньчжурские гаоляновые поля во главе пехотных полков. Острую необходимость преобразований ясно осознавали и в правящих кругах, где вопросы военного реформирования были возведены в ранг первоочередных.

Боеспособность армии после войны

Первый урок первой для России войны ХХ века  – это то, что война неотделима от жизни страны в целом, она становится неотъемлемой частью всего государственного организма. В этой статье мы не будем подробно говорить о том, как «война нового типа» вызывает экономическое, социальное и политическое напряжение – это тема специального исследования, сейчас достаточно сказать об этом как об очевидном факте.

Однако и в собственно военном строительстве даже локальный и отдалённый вооружённый конфликт становится фактором потрясений – независимо от того, удачный он или нет.

Войска, остававшиеся в 1904–1905 годах на местах постоянной дислокации в европейской части России, в результате импровизированных мобилизационных мероприятий военного руководства империи почти полностью потеряли боеспособность. Командовавший в 1905 году войсками Киевского военного округа в чине генерал-лейтенанта В.А. Сухомлинов, будущий военный министр, вспоминал: «После того как ушли 10-й корпус и 3-я стрелковая бригада, я отправлял, как в бездонную бочку, одну сотню за другой, штабы, офицеров и даже целиком весь контингент солдат [призыва] 1905 года. Это привело к тому, что личный состав у меня совсем расстроился: я вынужден был 16-ротные пехотные полки превратить в 8-ротные. В полках оказывалось всего по 10–12 офицеров вместо 60».

Помимо людей, на Дальний Восток бесконечной вереницей шли эшелоны с вооружением и интендантским довольствием со складов западных приграничных округов. Огромное количество военного имущества и боеприпасов было безвозвратно утрачено, и финансовое состояние империи не позволяло в кратчайшие сроки восполнить материальные потери. По данным Военного министерства, на 1 (14) января 1907 года только для приведения всех неприкосновенных запасов до нормы требовалось около 207 млн руб. тогда как дефицит государственного бюджета составлял колоссальную цифру в 783 млн руб.

Расстройство войск европейских округов сделало Российскую империю фактически беззащитной перед вероятной угрозой со стороны Центральных держав – Германии и Австро-Венгрии. Ю.Н. Данилов, генерал-квартирмейстер Генерального штаба (1909–1914), очень точно и образно называл состояние вооруженных сил России после 1905 г. «почти полной военной беспомощностью».

Концентрация военного управления

Первым шагом на пути серьёзных перемен стало создание в июне 1905 г. нового органа – Совета государственной обороны (СГО). В его задачу входило объединение деятельности высшего военного и морского управлений и согласование её с работой других правительственных учреждений по вопросам, относящимся к безопасности государства.

СГО должен был учитывать общественное мнение страны, поэтому одним из первых мероприятий, проведённых новым органом, стало обновление старшего командного состава. Чистка армии, проведённая военным министром А.Ф. Редигером и высшей аттестационной комиссией, созданной при СГО, позволила избавиться от наиболее одиозных и неспособных руководителей русской вооружённой силы.

Параллельно с этим произошли изменения, затронувшие сферу высшего военного управления. Сразу после Цусимской катастрофы русского флота, 21 мая (3 июня) 1905 года, в Царском Селе состоялось совещание под председательством Николая II. На нём, в частности, было решено учредить должность начальника Генерального штаба, который специально руководил бы оперативно-стратегическим планированием, причём взаимодействовать с другими учреждениями ему предписывалось на правах министра. Начальнику Генерального штаба подчинялся специально созданный из нескольких управлений Главного штаба аппарат – Главное управление Генерального штаба (ГУГШ).

Следующий ключевой этап реформирования начался с ликвидации создавшегося многовластия, которое вносило разнобой в руководство военным строительством. В июле 1908 года был отстранён от должности великий князь Николай Николаевич, являвшийся председателем СГО, после чего этот орган фактически прекратил свое существование. Начальник Генерального штаба со своим аппаратом был вновь подчинён военному министру и лишён права личного доклада царю. Таким же образом были реорганизованы управления пехоты, артиллерии, кавалерии, инженерного и военно-учебного ведомств, генерал-инспекторы которых ранее занимали независимое положение от военного министра.

В то же время в Генеральном штабе шла интенсивная разработка планов реорганизации сухопутной армии. Однако сложная финансово-экономическая ситуация в стране, вызванная колоссальными расходами на русско-японскую войну и последствиями революции 1905–1907 годов, не способствовала их реализации. Именно поэтому первый этап реформирования был направлен на разработку теоретических оснований намечающихся преобразований, а те мероприятия, которые удалось осуществить в это время, проводились без затрат из казны.

Второй этап был тесно связан с предвоенным экономическим подъёмом, обеспечившим поступление значительных средств в государственный бюджет. Тогда, наконец, удалось сдвинуть с мертвой точки ситуацию с военными кредитами. На этом этапе стабильность курса реформирования обеспечил сменивший в 1909 году на посту военного министра А.Ф. Редигера генерал от кавалерии В.А. Сухомлинов, в руках которого сконцентрировалось управление всеми сухопутными вооружёнными силами государства.

Проекты реорганизации армии разрабатывались офицерами ГУГШ. В 1907 году генерал-майоры М.В. Алексеев и В.Е. Борисов представили краткий план развития вооружённых сил страны. Детальная теоретическая проработка представленной концепции была осуществлена в недрах Генерального штаба, различных комиссиях Военного министерства, вёлся широкий обмен мнениями среди высших военных руководителей. После доработки «Доклад о мероприятиях по обороне государства, подлежащих осуществлению в ближайшее десятилетие» направился в правительство. Именно этот документ лёг в основу планов военного строительства. 20 февраля (5 марта) 1910 года Николай II утвердил доклад военного министра о реорганизации армии, которая была осуществлена тем же летом.

Реорганизация войск и обороны

Основное внимание уделялось усилению полевых войск. Им предстояло принять на себя первые наиболее тяжёлые удары противника и выдержать начальный этап борьбы, от исхода которой зависел успех всей кампании.

Важным достижением в отношении личного состава явился капитальный пересмотр системы резерва. Ликвидировались слабые в боевом отношении резервные и крепостные войска. Из них были сформированы семь новых полевых дивизий и стрелковая бригада, что увеличило численность пехоты на 13%. При полевых частях был образован запас «скрытых кадров». В случае войны офицеры и рядовые из числа этого запаса отзывались из своих подразделений, и из них создавалось ядро для формирования 35 второочередных дивизий, которые были развёрнуты при мобилизации в 1914 году.

Эта система не помогла России одержать победу в первые полгода Первой мировой войны, однако, вероятнее всего, именно она предотвратила поражение русской армии в начальной фазе военных действий. Очень скоро второочередные дивизии даже в выполнении важных оперативных задач сравнялись с полевыми и далеко превзошли своими качествами резервные дивизии времен русско-японской войны. Оптимизация организационной структуры сухопутных войск позволила сформировать новые корпуса –XXIII, XXIV, XXV, III Кавказский, IV и V Сибирские армейские.

Важным мероприятием было введение новых уставов и наставлений, значительно улучшавших обучение войск, среди которых важнейшим являлся «Устав полевой службы» 1912 года. Под влиянием русско-японской войны усовершенствовалась индивидуальная подготовка бойца. В период реформ резко возросла ответственность младших офицеров, и они были непосредственно включены в процесс обучения и воспитания своих подчиненных.

Для качественной подготовки офицерских кадров была оптимизирована вся система военно-учебных заведений. Юнкерские училища были преобразованы в военные; расширены старые и созданы новые пехотные, артиллерийские и инженерные училища. С целью удержания на службе молодых офицеров в 1907 году последовало увеличение их денежного содержания, а в 1912-м появился новый пенсионный устав.

В 1910 году была изменена дислокация войск в мирное время. Часть их из западных приграничных округов (Варшавского и Виленского) была переброшена во внутренние округа (Московский и Казанский), что позволило ввести здесь территориальную систему комплектования, по которой каждый полк имел свой определённый участок пополнения. Теперь в случае войны Россия была способна мобилизовать свою армию быстрее, чем когда-либо ранее.

Перенос центра тяжести комплектования армии на восток увеличил стратегическую гибкость армии, дал возможность эффективно реагировать на кризисы как на азиатском, так и на европейском направлении.

Радикальному пересмотру подверглись принципы стратегического развёртывания русских армий. Учитывая более быстрые сроки мобилизации в Германии, Генеральный штаб России принял решение отнести рубеж стратегического развёртывания с передового театра (Варшавский военный округ) назад, на линию Вильно–Белосток–Брест. Эта мера должна была предотвратить поражение России в результате упреждающего броска немецкой военной машины по ещё не закончившим свою мобилизацию и сосредоточение русским войскам.

В связи с этими изменениями была пересмотрена и сложившаяся система крепостей на западной границе. Так, подлежали упразднению крепости в Польше (за исключением Новогеоргиевска и Осовца) и, наоборот, укреплялась и переустраивалась новая линия инженерного барьера – Ковно, Гродно, Брест-Литовск, более соответствовавшая задачам прикрытия нового развёртывания на германском фронте.

Гонка за вооружениями

Серьёзные изменения произошли в техническом оснащении армии. Русско-японская война показала важность новых видов вооружения – пулемётов и горных орудий. Учитывая полученный в Маньчжурии опыт, Военное министерство сделало первые крупные заказы на пулеметы образца 1909 года, которые стали значительно легче и по своим тактико-техническим характеристикам превосходили старые модели.

Заново была создана корпусная и полевая тяжёлая артиллерия. Корпуса обеспечивались мортирными (гаубичными) дивизионами, а за счёт упразднения осадной артиллерии были формированы семь тяжёлых артиллерийских дивизионов.

На вооружение русской армии были приняты новые образцы орудий для полевой и горной артиллерии – 48-линейная (122-мм) гаубица образца 1909 года и трёхдюймовая горная пушка образца 1910 г. Значение мортирной и тяжёлой артиллериитакже хорошо осознавалось русским военным руководством, благодаря которому в войска стали поступать 42-линейная (107-мм) пушка образца 1910 г. и шестидюймовая (152-мм) полевая гаубица образца 1910 года.

Следует отметить, что до военных реформ 1905–1912 годов полевые войска в русской армии вообще не имели в своем составе тяжёлой артиллерии, которая вся организационно сводилась в «осадную артиллерию». Между тем в армиях других стран подобного рода соединения уже были введены в состав полевых войск. В этом отношении впереди всех держав шла Германия, что объяснялось стремлением кайзеровских стратегов в случае войны в кратчайшие сроки уничтожить крепости противников, чтобы затем вывести свои войска на оперативный простор.

Как и пехотные полки, батареи артиллерийских бригад в случае мобилизации становились базой для формирования второочередных батарей. Для этого в их составе также формировался «скрытый кадр» и соответствующая материальная часть.

Бурноеразвитие научно-технической мысли в конце XIX – начале XX столетия предопределило внедрение в армии ведущих государств технических новшеств. Россия не стала в этом плане исключением. Так, например, в мае 1910 года была создана первая учебная автомобильная рота, вскоре ставшая центром автомобильно-технического обеспечения войск и образцом для создания военно-автомобильной службы.

В 1912 году завершился первый этап в создании военной авиации. И, несмотря на свою короткую историю, императорский воздушный флот сыграл значительную роль в дальнейшем развитии отечественной и мировой авиации. Начиналась настоящая моторизация русской армии.

Гонка вооружений требовала огромных денежных вливаний. Неудивительно, что в предвоенные годы самыми крупными статьями расхода российского бюджета являлись военные нужды: в общей сложности на эти цели ассигновалось около 28 % государственных средств (для сравнения: в 1913 г. в Германии, Англии и Франции соответственно расходовалось 27, 35 и 27 %). В итоге к 1914 году Россия имела самый большой в мире военно-сухопутный бюджет.

Бросив на вооружения средства, собранные благодаря богатым урожаям и высоким мировым ценам на хлеб, а также приобретённые при помощи внешних займов, правительство подстегнуло развитие военной промышленности. Однако в действительности отечественная индустрия оказалась не готова к таким огромным по российским масштабам бюджетным ассигнованиям. Размах гонки вооружений в предвоенные 1912–1914 годы был таков, что превысил внутренние возможности и ресурсы страны: и металла и топлива недоставало, их нехватку приходилось покрывать беспошлинным ввозом стратегического сырья. Казённые и частные заводы, принимавшие военные заказы, в том числе такие флагманы русского военпрома, как Путиловский и Обуховский заводы, срывали сроки, опаздывая на многие месяцы. Картина не изменилась даже в годы Первой мировой войны.

В итоге только в мирное время армия увеличилась бы на 480 тыс. человек, то есть почти на 39 % существовавшего штата, причем на долю пехоты приходилось 57 % из числа добавляемых, на долю кавалерии 8 %, артиллерии 27 % и технических войск 3 %.

К рубежу 1914-го

Балканские войны 1912–1913 годов заставили высшее военное руководство России форсироватьподготовку своих вооружённых сил. С осени 1912 года в Генеральном штабе шла кропотливая разработка нового плана усиления армии. В результате буквально накануне войны на свет появились так называемые «малая» (13 (26) июня 1913 г.) и «большая» (24 июня (7 июля) 1914 г.) военные программы. Их выполнение планировалось к концу 1917-го, но роковые выстрелы в Сараеве не позволили этим программам воплотиться в жизнь. Русское правительство и Генеральный штаб просчитались в сроках начала Первой мировой войны. Программы безнадёжно опоздали, став, таким образом, практически не реализованными историческими документами.

Тем не менее, после поражения на полях Маньчжурии России удалось сделать большой шаг вперёд в деле восстановления и повышения боеспособности своей армии. В ходе энергичной работы руководства военного ведомства в короткий срок была осуществлена программа реформ, затронувшая практически все области военного дела – организацию высших органов военного управления, структуру вооруженных сил, боевую подготовку и техническое оснащение армии.

Спустя девять лет после неудачной войны в России была подготовлена грозная вооружённая сила – «Русский паровой каток», как называли её в Европе. Ведь одно лишь только неисчерпаемое, как казалось, количество солдат, которые могли быть призваны на поля сражений, делало Россию непобедимой в глазах союзников и противников. Перед Первой мировой войной Российская империя располагала 37 армейскими корпусами, 74 пехотными и 24 кавалерийскими дивизиями, 17 стрелковыми и 8 кавалерийскими бригадами. В 1914 году мобилизованная русская армия достигала на всех фронтах грандиозной цифры: 1830 батальонов, 732 эскадрона и сотни, 6720 орудий. Однако простой численности войск оказалось недостаточно.

Многие задачи военного реформирования остались нерешёнными. Неповоротливый бюрократический механизм значительно тормозил преобразования. К примеру, целых три года понадобилось высшему военному руководству для претворения в жизнь плана реорганизации армии, разработанного офицерами ГУГШ, при том, что для осуществления этих мер вообще не требовалось никаких дополнительных расходов казны.

По расчётам Генерального штаба, Россия могла быть полностью готова к глобальному вооруженному конфликту только к 1917–1919 гг. Не было это секретом и для высшего германского генералитета. В кайзеровском Генштабе стали торопить войну уже к концу первого десятилетия XX века из-за того, что «русская армия неожиданно быстро оправляется под руководством Сухомлинова от ее болезни 1905 года», – отмечал английский военный историк и теоретик Б.Г. Лиддел Гарт. Германцы спешили использовать своё военное преимущество до того, как окончатся глобальные военные реформы в России. Но увы, преобразования, которые могли кардинальным образом перевооружить отечественные вооруженные силы, и сделать Российскую империю сильнейшей военной державой Европы и мира, не суждено было завершиться...

По оценке известного военного историка А.М. Зайончковского, русская армия выступила на войну с хорошими полками, с посредственными дивизиями и корпусами и с плохими армиями и фронтами, с резким, по сравнению с противником, недостатком артиллерии, особенно тяжёлой. Именно последняя, господствуя на поле боя, сыграла ключевую роль в определении хода Первой мировой войны, унеся больше жизней, чем любой другой вид оружия. Упоминавшийся выше Ю.Н. Данилов справедливо отмечал, что тяжёлая артиллерия, современные средства связи, авиационный и автомобильный транспорт – все эти «вспомогательные технические средства были в России лишь в зачатке, как бы только “обозначены”».

Заметим, что к началу войны этот недостаток в той или иной степени был присущ и остальным воюющим сторонам. Но критическое отставание русской армии в технических средствах выявилось позднее, во время позиционной войны.

***

В то же время нужно хорошо помнить, что в 1905–1912 годах был заложен тот базис, на котором в послевоенные годы стремительно развивался военно-технический потенциал Рабоче-Крестьянской Красной Армии. Более того, достижения в областях науки, техники и экономики в целом стали основой для нового социалистического государства, позволив ему выжить после разрушительной Гражданской войны и разорительного послевоенного лихолетья.

***

Рекомендуемая литература

1. Авдеев В.А. После Мукдена и Цусимы // Военно-исторический журнал. 1982. № 8. С. 2–9.

2. Бескровный Л.Г. Армия и флот России в начале ХХ в.: Очерки военно-экономического потенциала. М., 1986. С. 9–66.

3. Кавтарадзе А.Г. Военные реформы в России 1905–1912 гг. // Реформы и реформаторы в истории России: сб. статей. М., 1996. С. 157–166.

4. Отечественные военные реформы XVI–ХХ веков / под общ. ред. В.А. Золотарева. М., 1995. С. 96–115.

5. Шацилло К.Ф. От Портсмутского мира к Первой мировой войне: Генералы и политика. М., 2000.

6. Menning B.W. Bayonets before bullets: the Imperial Russian Army, 1861–1914. Bloomington; Indianapolis, 2000. P. 201–271.

 

Читайте также:

Иван Зацарин. Его невозможно уничтожить. К 26-й годовщине договора об уничтожении химоружия

Дмитрий Михайличенко. Половцы: степные ветры. Как они не давали Руси скучать

Иван Зацарин. Наш великий 1937-й. К 79-летию возвращения в Россию писателя Куприна

Егор Яковлев, Дмитрий Пучков. От войны до войны. Часть 6: разлад России с союзниками и вероятность сепаратного мира в 1916 году

Полина Яковлева. Второй фронт Клементины Черчилль

Иван Зацарин. Хороший парень, чуть не взорвавший мир. К 99-летию Джона Кеннеди

Иван Зацарин. К 19-летию раздела Черноморского флота: почему в итоге он ушёл к нам

Андрей Смирнов. Воссоединение Украины: как получилась Россия. Что об этом надо знать