10 выводов о заключении экспертного совета

В Российском военно-историческом обществе внимательно ознакомились с заключением Экспертного совета Высшей аттестационной комиссии по диссертации доктора исторических наук В.Р. Мединского «Проблемы объективности в освещении российской истории второй половины XV–XVII вв.».

По мнению ученых Российского военно-исторического общества, содержание заключения свидетельствует о предвзятости и тенденциозности готовивших его экспертов. К нашему сожалению.

- Претензии по поводу названия диссертации – схоластические придирки. Тем, кто проходил процесс защиты, должно быть известно, что название диссертации сначала обсуждается на кафедре, затем – на совете факультета, наконец, на ученом совете. На каждом из этих обсуждений название корректируется, расширяется или суживается, дополняется или уточняется, тем не менее, всегда остаются люди, недовольные названием. Название темы кажется слишком широким? Не указан в названии субъект? Так во Введении к диссертации границы темы ясно обозначены и субъект «объективности» указан.

- Критики из экспертного совета очевидным образом впадают в противоречие, хотя, кажется, не замечают этого. С одной стороны, они критикуют автора за то, что он признает наличие разных интерпретаций исторических событий и явлений, с другой – за то, что использует понятие «объективность». Основная цель работы заключалась в том, чтобы выявить социокультурные факторы, влиявшие на формирование стереотипов о России в сознании иностранцев. Они и не могли «объективно» (или хотя беспристрастно) воспринимать явления русской жизни.

- Упрек в том, что в работе были использованы не все имеющиеся источники, заслуживает внимания, но этот упрек можно предъявить практически к любой исследовательской работе. Автор использовал наиболее известные, наиболее значимые и характерные с его точки зрения мемуары рассматриваемого периода. Любой автор опирается на те источники, которые представляются ему наиболее важными. И он имеет на это полное право. Попытка охватить максимально большое число источников превратило бы диссертационное исследование в лишенную мысли компиляцию.

- Рассуждения экспертов о «научной проблеме» диссертации представляются бессодержательными и схоластическими. Анализ репрезентативной совокупности того, что приблизительно за 200 лет написали иностранцы о России, выявление социокультурных факторов формирования устойчивых стереотипов о России и русском народе является, несомненно, решением важной научной проблемы.

- Довольно забавным выглядит то обстоятельство, что экспертный совет критику диссертанта за то, что некоторые его выводы близки к позиции В.О Ключевского. Казалось бы, что как раз это свидетельствует о глубине и основательности его работы. В науке такое бывает: разные исследователи, изучающие предмет с разных сторон или в разных отношениях, приходят к близким общим выводам. Это говорит о том, что эти выводы, по-видимому, верны. Хуже, когда добросовестный скрупулезный анализ подменяется позерством, эпатажем, беспардонными нападками на устоявшиеся общепризнанные положения.

- Большая часть мелочных замечаний и придирок бьет мимо цели. Например, в заключении экспертного совета утверждается, будто автор диссертации не знает, что в 1521 г. крымский хан во время набега, согласно некоторым другим летописям (каким – не уточняется), доходил не только до Коломны, но и некоторыми разъездами до подмосковного села Воробьева. Однако если мы откроем текст диссертации, то увидим, что автор рассматривает сочинения Йовия, который писал, что Василий III во время набега якобы так испугался, что спрятался в стогу сена и признал себя данником Крыма, а само их нападение отбили немцы. Автор приводит опровергающие эти измышления данные летописей, упоминая сведения об осаде Коломны. В данном контексте понятно, что местонахождение отдельных отрядов крымской конницы не имело большого значения и не заслуживало специального упоминания.

- Некоторые замечания попросту смешны и обнаруживают желание авторов заключения экспертного совета хоть что-нибудь поставить в упрек диссертанту. Упомянул Мединский современные названия «Украина» и «Югославия» - уже ошибка. Указал в целом, что русская церковь была крупным землевладельцем – тоже ошибка, т.е. нужно было тут же указать на разницу в положении «черного» и «белого» духовенства. Лишь очень немногие замечания подобного рода действительно указывают на мелкие небрежности автора.

- Оценивая заключение экспертного совета ВАК в целом, можно сказать, что в нем высказано множество несущественных и безосновательных замечаний, которые, в принципе, можно высказать по поводу любой диссертации. Когда же в заключении делается попытка что-то сказать по существу содержания работы, то довольно легко увидеть, что критические замечания экспертов легковесны, часто весьма спорны, а порой – просто притянуты за уши.

- Наиболее показательным в данном случае можно считать воспроизведение в Заключении (теперь уже не в форме претензий гг. Козлякова, Ерусалимского и Бабицкого, а в форме «экспертных выводов») ряда придирок, напрямую заимствованных из известного заявления о лишении В.Р. Мединского ученой степени – заимствованных без какой-либо проверки степени их правомерности и обоснованности. Хотя, казалось бы, произвести такую проверку экспертам ВАК ничто не мешало – тем более, что в их распоряжении были и Заключение Диссертационного совета при НИУ «БелГУ», и развернутый ответ самого автора диссертации.

Так, в п.5 Заключения экспертный совет ВАК следом за авторами Заявления приписал В.Р. Мединскому некий «исследовательский принцип» и даже привел ссылку на страницу, где якобы этот принцип провозглашен диссертантом. Между тем гг. Козляков, Ерусалимский и Бабицкий в своем нашумевшем заявлении прибегли к элементарному подлогу, выдав за «методологический принцип» диссертации фрагмент приведенной автором во вступительных абзацах к тексту Ведения части цитаты из сочинения О. Платонова – приведенной по всем правилам цитирования, в закавыченном виде и со ссылкой на источник. Убедиться в этом несложно – достаточно заглянуть в текст диссертации. Если обратиться к соответствующей странице, то можно увидеть, что цитата из сочинения О.Платонова приведена автором в самом начале Введения, где говорится не о принципах научного анализа, а о критериях оценки исторических событий. (Что касается методологического инструментария диссертации, то автор посвятил этому целый раздел – его эксперты предпочли не заметить). Объективная картина причинно-следственных цепочек, заявлений, суждений сама нуждается в оценке. И здесь автор честно заявляет: «Да, сегодня мы должны судить исторических деятелей с позиции того, насколько их действия соответствовали интересам страны в свое время». Имеет ли он право ввести такой критерий? Конечно, как и любой другой.

- Как случилось, что основанное на подлоге, по сути – клеветническое – утверждение Козлякова, Ерусалимского и Бабицкого перекочевало в Заключение Экспертного совета и стало одним из основных аргументов для вынесения «вердикта»? На этот счет можно строить различные предположения, самое банальное из которых сводится к тому, что эксперты не ставили перед собой задачу произвести проверку обоснованности претензий к диссертации В.Р. Мединского и, соответственно, не утруждали себя чтением текста.

Но какую задачу они решали тогда?

М.Ю. Мягков, доктор исторических наук

В.А. Кононов, кандидат исторических наук

Ю.А. Никифоров, кандидат исторических наук