ЧЕМУ УЧАТ НАС УРОКИ ИСТОРИЧЕСКОЙ ПРАВДЫ? О НЕОБХОДИМОСТИ НАЦИОНАЛЬНОЙ ИДЕИ (ГОСУДАРСТВЕННОЙ ИДЕОЛОГИИ)

Воспоминания полковника в отставке Мединского Ростислава Игнатьевича, принимавшего непосредственное участие в обеспечении Вооружённых Сил СССР техникой службы горючего в районе Чернобыльской АЭС. С первых дней этой страшной катастрофы им решались задачи, без которых невозможны были своевременная и качественная дозаправка машин горючим, его подача войскам, ремонт и эксплуатация специальной техники.

26 апреля 1986 года произошла страшная трагедия – авария на Чернобыльской атомной электростанции.

Беда подкралась накануне майских праздников, которые мы всегда отмечали с большим размахом. Видимо, это и было одной из основных причин того, что власти Украины разобраться в случившемся не торопились… Или не хотели вообще!

Как одному из первых участников ликвидации последствий этой катастрофы, мне хотелось не раз поделиться своими мыслями от увиденного.

Но все как-то не доходили руки. А время безвозвратно уходит…На эту тему написано немало книг специалистами и учеными, представлена масса отчетов и докладов по инстанциям. Думаю, что и в этой статье я не открою Америку, но хотя бы напомню штрихами, как это было, чтобы те, от которых зависело и зависит принятие решений, задумались о мере своей служебной и человеческой ответственности за эти решения.

3 мая, получив приказ начальника Центрального управления ракетного топлива и горючего МО СССР (ЦУРТГ МО), я выехал в Управление службы горючего (УСГ) бывшего Киевского военного округа разобраться на месте, в чем нуждается служба горючего округа по специальной технике, для возможного доукомплектования её из резервов Центра на месте.

Прибыв в штаб Тыла округа и заслушав доклад начальника службы горючего Юго-западного направления генерал-майора Кулея Виктора Николаевича, убедился в 100-процентной ее обеспеченности. Не было у меня сомнений и в технической исправности этих средств. Доложил об этом начальнику ЦУРТГ МО СССР в Москву.

Получив исчерпывающую информацию, утром 5 мая с группой офицеров выехал в Чернобыль. На душе было тревожно от увиденного: в район выдвигались войска, а значит – все там, видимо, не так просто, как сообщалось в средствах массовой информации.

Когда мы прибыли в район ЧАЭС, в глаза бросилась какая-то подавленность и растерянность прибывающих спасателей, чувствовалось отсутствие уверенности личного состава воинских подразделений в успешном решении задач, поставленных руководством... Прослеживалась откровенная неготовность частей Гражданской обороны СССР выполнять работу в условиях страшной катастрофы. Если сказать, что об этом мы не говорили на проводимых занятиях по боевой подготовке раньше, то это будет не так. Говорили, убеждали каждого обучаемого, что к занятиям по химподготовке необходимо относиться серьезно. В будущем эти знания могут пригодиться. Не прислушались… Теперь пришлось пожинать плоды этой непростительной беспечности…

В силу служебной необходимости мне неоднократно приходилось с проверками бывать в частях Гражданской обороны СССР. Спустя более четверти века можно рассуждать о многочисленных недостатках этой структуры; они, несомненно, имелись. Подтверждением сказанному стали и катастрофа на ЧАЭС, и землетрясение в Армении (1988 г.), принесшие нашей стране огромные человеческие жертвы и ущерб, исчисляемый десятками миллиардов советских рублей. Спустя годы наглядно подтвердилась правильность моих докладов как непосредственного участника печальных событий различного свойства. С годами, ответственно заявляю, структура Гражданской обороны СССР в то время представляла собой крайне несовершенный механизм, не способный быстро решать ежеминутно возникающие вопросы по прямому предназначению. Это было понятно невооружённым глазом даже непрофессионалу. К сожалению, наши предложения по её усовершенствованию руководством не были услышаны своевременно. Очевидно, в очередной раз подвело нежелание власти осмысленно вникнуть в создавшуюся ситуацию. Всюду просматривалась беспечность и самоуверенность, нередко – полнейшая некомпетентность и надежда на авось.

Поэтому в срочном порядке пришлось исправлять очевидные оргштатные ошибки, в том числе создавать мобильные бригады радиационной, химической и биологической защиты по ликвидации последствий аварий. В состав этих бригад наконец-то вошли части для ведения радиационной, химической и биологической разведки. Появились подразделения для проведения аварийно-спасательных работ, дезактивации, дегазации, дезинфекции и инженерные подразделения. Это позволило в дальнейшем спасти тысячи человеческих жизней. Вдумайтесь!

И сегодня, когда слышу о формальном отношении чиновников разного уровня новой России к ликвидаторам, пострадавшим от радиации, о положенных им льготах, оказании медицинской помощи, думаю: неужели наши сердца со временем превращаются в камень? К сожалению, беда с годами забывается, а чиновники, облеченные властью, быстро черствеют...

Ведь, направляя войска в район радиоактивного заражения, руководство бывшего СССР стремилось спасти как можно больше людей в районе трагедии, а также прилегающих областей России, Белоруссии и Украины, заглушить реактор, разобраться в причинах случившегося. Выполняя приказ Родины, личный состав частей и подразделений не всегда думал о собственном здоровье, последствиях воздействия радиации. В очаг трагедии были брошены лучшие специалисты-химики, ученые, сотрудники профильных министерств и ведомств (Минэнерго, Минсредмаша, Госатомнадзора СССР, Гражданской обороны СССР). Вскоре стало очевидным, что без масштабного привлечения Вооруженных Сил СССР не обойтись.

И здесь направляемые в зону ЧАЭС войска столкнулись с многочисленными трудностями, в том числе отсутствием необходимого количества специальной техники и оборудования, применяемого в ходе ликвидации последствий катастрофы. Прибывающие воинские части, в том числе химвойска, лихорадочно искали выход из создавшегося положения. Не выходил из головы и мучил нас один вопрос: «О чем думали раньше?» Ведь таких реакторов в СССР было не менее четырех десятков. Я уже не говорю, не дай Бог, о войне или ядерном нападении на важнейшие стратегические объекты страны. Не секрет, что эти и другие цели, несомненно, – главные. И это, мне казалось, было всем очевидным. Особенно тем, от кого зависело принятие решений. Однако…

Имевшаяся на вооружении Химических войск техника, используемая с целью перевозки дезрастворов для дезактивации, была малой вместимости. Емкости для их приготовления отсутствовали. Здесь помогла боевая взаимовыручка – ЦУРТГ МО разрешило применять для этих целей стальные и резинотканевые резервуары (Р-4, Р-6, Р-8, МР-4, МР-6), предназначенные для перевозки и хранения горючего.

Имеющиеся в распоряжении химиков и выданные личному составу дозиметры оказались непригодными для замера низких уровней радиации.

Малоэффективной, на мой взгляд, оказалась и система дезактивации. В ходе выполнения работ по дезактивации техники службы горючего обратил внимание на слабые знания солдатами и офицерами службы регламента этих работ. У многих вызывало удивление существование такого важного документа, как «Основные положения Министерства обороны по проведению дезактивационных работ». Что уже говорить о выполнении изложенных в нем требований! Пришлось, как всегда, в срочном порядке исправлять положение. А ведь это прямая обязанность соответствующих должностных лиц службы горючего, попавших в ещё не совсем критичную обстановку.

К слову, нередко возвращаясь в Киев, встречал полевые Пункты специальной обработки техники (ПуСО). Работали на них, в основном, резервисты, многие из которых эту работу выполняли впервые. Останавливаюсь. Производится дозиметрический контроль прикомандированного мне ГАЗ-69А путем замера радиации на колесах. Прибор показывает 10 р/ч и более. Спрашиваю одного-другого присутствующего о допустимой дозе радиации. Слышу один и тот же ответ – не знаю. Здесь потребовалось срочное вмешательство для исправления положения. Справедливости ради замечу, что в большинстве своем солдаты и офицеры на этих участках работали самоотверженно. Уверен, что многое и сегодня мало отвечает современным достижениям науки и практики, а уровень профессиональной подготовки оставляет желать лучшего. Ведь таково неумолимое требование времени. Неужели всё так и осталось???

Хотелось бы верить, что горькие уроки и выводы, последовавшие после аварии на Чернобыльской АЭС, и в этом вопросе стали поучительными не только для химиков, но, прежде всего, для войск МЧС и Вооруженных Сил РФ в целом. В подтверждение следует отметить, что приказов и директив Генеральным штабом ВС СССР после трагедии было издано немало. К сожалению, многие из них давно подзабыты. Надеюсь, что новое руководство Вооруженных Сил России и Министерства по чрезвычайным ситуациям РФ серьезно поработали и над этой проблемой. Повторяясь, замечу: система действий Гражданской обороны СССР того времени оказалась неготовой к обеспечению радиационной безопасности населения при авариях на АЭС. А что говорить о последствиях возможного ядерного нападения противника? Об этом мы сегодня серьезно заговорили…

Решая задачи по обеспечению группировки войск горючим в районе ЧАЭС, особо хочу отметить работу служб бывших Киевского, Прикарпатского и Белорусского военных округов, их высокую в целом организованность и самоотдачу. В этом немалая заслуга упомянутого выше генерал-майора Кулея В.Н. Только за первые два с половиной года ликвидации последствий аварии войскам было подано более 170 тысяч тонн горючего, масел и смазок. Вышедшую из строя технику службы, получившую большие дозы облучения, приходилось оставлять в районе специальных могильников для захоронения. Взамен оставляемым и списываемым машинам в войска поступали новые, причем в количествах до полного штатного укомплектования. Если в мае 1986 года в созданной группировке насчитывалось около 6 тысяч машин, то в дальнейшем возросло до 10 тысяч. Наличие такого количества техники потребовало срочного создания системы технического обеспечения группировки войск, внесения существенных корректив в систему технического обслуживания. Следует особо подчеркнуть, что по мере расширения фронта работ, как правило, продолжалось наращивание сил и средств этой группировки. Все это создавало дополнительные трудности, которые с честью преодолевались. Однако, если говорить в целом, то в большинстве своем вопросам технического обслуживания машин на ЧАЭС, в том числе в зонах с небольшим уровнем радиации, внимания уделялось мало.

Серьезные нарекания со стороны ликвидаторов были и к качественным характеристикам приборного оборудования, используемого войсками, по сравнению с зарубежными аналогами.

По этим и другим вопросам в большом долгу были и представители науки, причастные к разработке различной специальной техники, методов ликвидации последствий радиоактивного заражения.

Для обеспечения профессионального выполнения работ воинскими частями по ликвидации последствий катастрофы на ЧАЭС уже в мае 1986 года Минобороны создало Научный центр из числа лучших специалистов (химиков, медиков, инженеров, специалистовГражданской обороны и др.), основным направлением работы которого являлась разработка научнообоснованных рекомендаций по дезактивации АЭС, населенных пунктов, а также обучение личного состава приемам работ в сложных условиях.

Спустя годы со дня этой страшной катастрофы можно с уверенностью сказать, что опыт при ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС бесценен. Он приобретен огромным трудом людей, здоровьем и даже жизнью десятков тысяч солдат и офицеров Вооруженных Сил СССР. Анализ этой работы, несомненно, должен лечь в основу подготовки многочисленных специалистов Вооруженных Сил России при планировании и организации боевой подготовки.

«Считаю, что об этой страшной трагедии живые должны помнить всегда, передавая память о ней из поколения в поколение». Эти слова нашего Президента В.В. Путина актуальны и сегодня.

В этой статье мы остановились на некоторых вопросах защиты военнослужащих и технических средств службы горючего от радиоактивного заражения при выполнении работ по ликвидации последствий на ЧАЭС. Следует особо подчеркнуть, что там, где строго соблюдались требования защиты личного состава – хотя и далеко не совершенной – потери его были незначительны. Беспечность, использование средств защиты по принципу «одену на всякий случай» стоили многих человеческих жизней.

Только жесткий спрос с каждого исполнителя неукоснительного соблюдения требований защиты дал нам желаемые результаты. С горечью подчеркну, что сегодня опасность радиоактивного заражения людей при выводе из строя ядерных энергоблоков на Запорожской АЭС при постоянном ее обстреле со стороны ВСУ, реальных разрушениях, возрастает в десятки раз.

Обидно, что обезумевшие от ненависти к России политики Украины и коллективного Запада думают, что от разрушенных шести энергоблоков при нанесении ударов по Запорожской АЭС возникшая там опаснейшая радиация их не достанет. Ошибаетесь, «господа хорошие»! Достанет и еще как достанет!!!

Поверьте моему горькому опыту при ликвидации последствий на Чернобыльской АЭС.

Очень хотелось бы верить, что выстраданные этим опытом слова будут услышаны.

Мне, отдавшему Родине около 40 лет своей воинской службы и столкнувшемуся после увольнения из армии с «гражданскими» Военными комиссариатами «сердюковского» разлива, становится не по себе… Специальная военная операция тому подтверждение. Пишу так, потому, что все это мы проходили неоднократно еще в семидесятые – девяностые годы…

Откровенно говоря, сейчас стыдно смотреть, как прикормленная властью так называемая «элита» (граждане России по паспорту), как крысы с тонущего корабля, тысячами, через открытые границы бежали из страны, давшей этим предателям всё, помахав ей, с радостью, ручкой…

Когда-то, выполняя свой воинский долг по ликвидации последствий аварии на ЧАЭС, нередко задумывался: во имя чего нам выпали эти тяжелейшие испытания? И тут же отвечаю себе твердо: «Во имя нашей Великой Родины – СССР». Так нас воспитывали семья, школа, институт, военное училище, Академия… Весь пройденный, хоть и небольшой, жизненный путь…

А что мы видим сегодня, сейчас? Куда исчезли настоящие патриоты?

Какими мотивами руководствуются люди новой России? И невольно в голову приходит наполненный не только грустью, но и горечью ответ. «А зачем мне эти испытания? Для этого есть другие…» Так рассуждают, к сожалению, многие. Почему? Потому что, получив придуманную кем-то свободу, мы потеряли Человека Долга и Чести, истинного Патриота. В подтверждение тому – частичная мобилизация граждан по Указу Президента Российской Федерации. Когда это видишь – берет оторопь. Становится страшно! Мучает, думаю, многих настоящих патриотов единственный вопрос: куда дальше???

Ответ мой очень простой. Считаю, что нашей России, как никогда раньше, важна и нужна, как воздух, национальная идея (государственная идеология), без которой морально-нравственные качества человека и общества очень многое теряют.

Еще Шекспир писал: «Что значит человек, когда его заветные желания – еда и сон? Животное – и всё…». Без Идеи человек превращается в животное. Что чрезвычайно опасно как для самого человека и общества, так и Государства в целом!

Сегодня для нас самое главное – полный разгром врагов нашей Родины. «Если не мы, то нас», – очень метко сказал Президент Российской Федерации В.В. Путин.

Обложка: Мединский Ростислав Игнатьевич

Источник: РВИО

Подробнее о проекте - в нашем журнале: https://histrf.ru/files/ideology_of_future_8.pdf

Мединский

Ростислав Игнатьевич,

советник Председателя

РВИО, полковник в отставке