Правление Николая I

ЦАРСТВОВАНИЕ НИКОЛАЯ I

Царствование Николая обыкновенно считают реакцией, направленной не только против стремлений, которые были заявлены людьми 14 декабря, но и против всего предшествовавшего царствования. Такое суждение едва ли вполне справедливо; предшествовавшее царствование в разное время преследовало неодинаковые стремления, ставило себе неодинаковые задачи. Как мы видели, в первую половину его господствовало стремление дать империи политический порядок, построенный на новых основаниях, а потом уже подготовить частные отношения, согласуя их с новым политическим порядком; говоря проще, в первой половине господствовала надежда, что можно дать стране политическую свободу, сохранив на время рабство. Потом, когда обнаружилась нелогичность этой задачи, надо было бы перейти от первой ее половины ко второй, т. е. к предварительной перестройке частных общественных отношений; но тогда уже не хватило энергии, и вторая задача разрешалась без надежды и без желания разрешить первую. Эту вторую задачу усвоил себе преемник Александра. Отказавшись от перестройки государственного порядка на новых основаниях, он хотел устроить частные общественные отношения, чтобы на них можно было потом выстроить новый государственный порядок. Я считаю царствование Николая прямым логическим продолжением второй половины предшествовавшего царствования.

Ключевский В.О. Русская история. Полный курс лекций. М., 2004. http://magister.msk.ru/library/history/kluchev/kllec85.htm

ОТНОШЕНИЕ ОБЩЕСТВА К ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИМПЕРАТОРА НИКОЛАЯ I

[…] Как бы хорошо ни зарекомендовала себя новая власть, как бы ни была она далека от уничтоженной ею "аракчеевщины", она все-таки оставалась для людей данного направления карающей силой. А между тем именно эти люди и стояли во главе умственного движения той эпохи. Когда они сгруппировались в два известных нам лагеря "западников" и "славянофилов", оказалось, что оба эти лагеря одинаково чужды правительственному кругу, одинаково далеки от его взглядов и работ и одинаково для него подозрительны. Неудивительно, что в таком положении очутились западники. Мы знаем, как, преклоняясь перед западной культурой, они судили русскую действительность с высоты европейской философии и политических теорий; они, конечно, находили ее отсталой и подлежащей беспощадной реформе. Труднее понять, как оказались в оппозиции славянофилы. Не один раз правительство императора Николая I (устами министра народного просвещения графа С.С. Уварова) объявляло свой лозунг: православие, самодержавие, народность. Эти же слова могли быть и лозунгом славянофилов, ибо указывали на те основы самобытного русского порядка, церковного, политического и общественного, выяснение которых составляло задачу славянофилов. Но славянофилы понимали эти основы иначе, чем представители "официальной народности". Для последних слова "православие" и "самодержавие" означали тот порядок, который существовал в современности: славянофилы же идеал православия и самодержавия видели в московской эпохе, где церковь им казалась независимой от государства носительницей соборного начала, а государство представлялось "земским", в котором принадлежала, по словам К. Аксакова, "правительству сила власти, земле – сила мнения". Современный же им строй славянофилы почитали извращенным благодаря господству бюрократизма в сфере церковной и государственной жизни. Что же касается термина "народность", то официально он означал лишь ту совокупность черт господствующего в государстве русского племени, на которой держался данный государственный порядок; славянофилы же искали черт "народного духа" во всем славянстве и полагали, что государственный строй, созданный Петром Великим, "утешает народный дух", а не выражает его. Поэтому ко всем тем, кого славянофилы подозревали в служении "официальной народности", они относились враждебно; от официальных же сфер держались очень далеко, вызывая на себя не только подозрения, но и гонение.

Таким образом установилось своеобразное отчуждение между властью и теми общественными группами, которые по широте своего образования и по сознательности патриотического чувства могли бы быть наиболее полезны для власти. Обе силы – и правительственная, и общественная — сторонились одна от другой в чувствах взаимного недоверия и непонимания и обе терпели от рокового недоразумения. Лучшие представители общественной мысли, имена которых мы теперь произносим с уважением (Хомяков, Киреевские, Аксаковы, Белинский, Герцен, Грановский, историк Соловьев), были подозреваемы и стеснены в своей литературной деятельности и личной жизни, чувствовали себя гонимыми и роптали (а Герцен даже эмигрировал). Лишенные доверия власти, они не могли принести той пользы отечеству, на какую были способны. А власть, уединив себя от общества, должна была с течением времени испытать все неудобства такого положения. Пока в распоряжении императора Николая I находились люди предшествующего царствования (Сперанский, Кочубей, Киселев), дело шло бодро и живо. Когда же они сошли со сцены, на смену им не являлось лиц, им равных по широте кругозора и теоретической подготовке.

Платонов С.Ф. Полный курс лекций по русской истории. СПб., 2000 http://magister.msk.ru/library/history/platonov/plats005.htm#gl22

ФОРМИРОВАНИЕ ЛИЧНОСТИ НИКОЛАЯ I

По признанию самого Николая Павловича, он никогда не думал вступить на престол, и воспитывали его как "будущего бригадного генерала". На становлении личности Николая и как человека, и как будущего монарха сильно сказались унаследованные от отца Павла Петровича и деда Петра Федоровича родовые черты характера – бешеная вспыльчивость, почти напоказ выставляемая грубость, самонадеянность, упорство в отстаивании своих намерений и решений. Как зло, но верно заметил Герцен, "его (Николая I – М.Р.) упорность доходила до безумия беременных женщин, когда они чего-нибудь хотят животом". Все это накладывалось на присущее Николаю с самого раннего детства стремление во что бы то ни стало быть первым, в том числе и за счет морального и физического подавления слабейших. Крайне непривлекательной чертой еще только формирующегося характера подростка Николая было и то, что уже со стороны своих товарищей по детским играм он "не сносил никакой шутки, казавшейся ему обидою, не хотел выносить ни малейшего неудовольствия <...> он как бы постоянно считал себя и выше, и значительнее всех остальных". И это чувство превосходства над всеми сохранилось у него на всю жизнь, причем Николай был убежден в божественном происхождении своей власти и в том, что так нужно для блага России.

Сказалось на формировании личности Николая и несистематизированное, большей частью поверхностное общее образование. По его собственному признанию, он "в учении видел одно принуждение и учился без охоты". По обычаям того времени не избежал юный Николай и суровых телесных наказаний, впрочем, не давших ожидаемого воспитателями результата. Тем не менее Николай хорошо овладел четырьмя языками (русским, французским, немецким, английским), неплохо рисовал карандашом и акварелью, играл на трубе (видимо, на тромбоне) и, как пишет граф Олсуфьев, был также "артистом игры на барабане".

"Математика, потом артиллерия и в особенности инженерная наука и тактика, – напишет позже Николай в своих записках, – привлекали меня исключительно; успехи по этой части оказывал я особенные". И это не было пустой похвальбой. Его современник, инженер по образованию генерал Е.А. Егоров писал, что Николай Павлович "питал всегда особенное влечение к инженерному и архитектурному искусствам <...> Любовь к строительному делу не покидала его до конца жизни и, надо сказать правду, он понимал в нем толк <...> Он всегда входил во все технические подробности производства работ и поражал всех меткостью своих замечаний и верностью глаза".

Рахматуллин М.А. Император Николай I глазами современников // Отечественная история. №6, 2004 г. http://vivovoco.rsl.ru/VV/JOURNAL/RUHIST/PALKIN-2.HTM

ВОССТАНИЕ ДЕКАБРИСТОВ

29 декабря 1825 г. началось восстание Черниговского полка, расположенного в районе г. Василькова (в 30 км к юго-западу от Киева). Восстание возглавил С. И. Муравьев-Апостол. Оно началось в тот момент, когда членам Южного общества стало известно о разгроме восстания в Петербурге и когда уже были арестованы руководители общества П. И. Пестель и А. П. Юшневский, полным ходом шли аресты других декабристов на юге. Восстание началось в селе Трилесы (Киевской губернии) – здесь находилась одна из рот Черниговского полка. Отсюда С. Муравьев-Апостол направился в Васильков, где был штаб этого полка и находились еще его 5 рот. С. И. Муравьев-Апостол и М. П. Бестужев-Рюмин заранее составили революционный "Катехизис", предназначенный для распространения в войске и в народе. Этот документ, написанный в виде вопросов и ответов, в доходчивой для солдат форме доказывал необходимость упразднения монархической власти и установления республиканского правления. "Катехизис" был прочтен восставшим солдатам, некоторые его экземпляры были распространены в других полках, но его идеи не нашли отклика в солдатской массе. В течение недели С. И. Муравьев-Апостол с 970 солдатами и 8 офицерами Черниговского полка совершал рейд по заснеженным полям Украины, надеясь на присоединение к восстанию других полков, в которых служили члены тайного общества. Однако эта надежда не оправдалась. Командованию удалось изолировать Черниговский полк, отводя с его пути те полки, на присоединение которых рассчитывал С. И. Муравьев-Апостол.

Одновременно к району восстания стягивались крупные силы верных правительству войск. Общее командование этой операцией Николай I поручил своему брату Константину Павловичу. Когда надежда на присоединение полка, стоявшего в г. Белая Церковь, рухнула (полк был выведен из города), С. И. Муравьев-Апостол повернул свой полк обратно к с. Трилесам, рассчитывая сделать бросок на Житомир. Но утром 3 января 1826 г. при подходе к Трилесам, между деревнями Устиновкой и Ковалевкой, полк был встречен отрядом правительственных войск и расстрелян картечью, а раненный в голову С. И. Муравьев-Апостол схвачен и в кандалах отправлен в Петербург.

После подавления восстания в Петербурге и на Украине самодержавие обрушилось на декабристов со всей беспощадностью. Было взято под арест 316 человек (некоторых из них арестовали случайно и после первых допросов отпустили). Всего же по "делу" декабристов проходило 579 человек – таково было число лиц, попавших в составленный следствием "Алфавит членам злоумышленного общества, открывшегося 14 декабря 1825 г." О многих подозреваемых следствие велось заочно; других же, вышедших из тайного общества или лишь формально в нем состоявших, следствие оставило "без внимания", но все же включило в этот черный список, постоянно находившийся под рукой у Николая I.

Полгода работала Следственная комиссия в Петербурге. Следственные комиссии были образованы также в Белой Церкви и при некоторых полках. Это был первый в истории России широкий политический процесс. Виновными были признаны 289 человек, из них 121 предан Верховному уголовному суду (всего же всеми судами осуждено 173 человека). Из числа преданных Верховному уголовному суду пятеро (П. И. Пестель, К. Ф. Рылеев, С. И. Муравьев-Апостол, М. П. Бестужев-Рюмин и П. Г. Каховский) были поставлены "вне разрядов" и приговорены "к смертной казни четвертованием", замененной повешением. Остальные распределены по степени вины на 11 разрядов. 31 человек 1-го разряда был приговорен "к смертной казни отсечением головы", замененной бессрочной каторгой, 37 – к различным срокам каторжных работ, 19 - к ссылке в Сибирь, 9 офицеров разжалованы в солдаты. Свыше 120 человек понесли различные наказания по личному распоряжению Николая I, без суда: посажены в крепость на срок от полугода до 4 лет, разжалованы в солдаты, переведены в действующую армию на Кавказ, отданы под надзор полиции. Особые судебные комиссии, рассматривавшие дела солдат, участвовавших в восстаниях, приговорили 178 человек к наказанию шпицрутенами, 23 – к палкам и розгам. Из остальных участников восстания сформировали сводный полк в составе 4 тыс. человек, который был отправлен в действующую армию на Кавказ.

История России с древнейших времен до 1861 года Н. Павленко, И. Андреев, В. Кобрин, В. Федоров. 3-е изд.. М., 2004 http://wordweb.ru/andreev/89.htm

НИКОЛАЙ I И АРМИЯ

Император Николай Павлович был солдат в полном значении этого слова. До 20-летнего возраста он не предназначался к царствованию и получил чисто военное, строевое, воспитание. Военное дело было любимым его делом, его призванием. Любил он его не как дилетант, а как знаток. Армию же считал своей семьей. «Здесь нет никакого фразерства, никакой лжи, которую видишь всюду, – часто говорил он. – Оттого мне так хорошо между этими людьми и оттого у меня военное звание всегда будет в почете». Особенную привязанность Государь питал к инженерным войскам. Саперы платили Государю тем же и сохранили культ его памяти. Долгое время после его смерти уже в 70-х годах офицеры инженерных войск продолжали носить короткие усы и бачки. Особенным расположением Николая I пользовался Лейб-Гвардейский саперный батальон, первый поспешивший к нему 14 декабря. Вручая этому батальону в 1828 году под стенами Варны георгиевское знамя Государь прослезился. Любя солдата, он в бытность свою великим князем и командиром Измайловского полка стремился не выказывать этого чувства (Александр I не терпел «популярных начальников»), почему вначале и не был понят войсками, чем, как известно, воспользовались декабристы. Впоследствии, уже Царем, он в зимнюю стужу шел пешком за гробом простого рядового...

Все его царствование было расплатой за ошибки предыдущего. Тяжелое наследство принял молодой Император от своего брата. Гвардия была охвачена брожением, не замедлившим вылиться в открытый бунт. Поселенная армия глухо роптала. Общество резко осуждало существовавшие порядки. Крестьянство волновалось. Бумажный рубль стоил 25 копеек серебром...

При таких условиях разразилось восстание декабристов. Оно имело самые печальные для России последствия и оказало на политику Николая I то же влияние, что оказала пугачевщина на политику Екатерины и что окажет впоследствии выстрел Каракозова на политику Александра II. Трудно сказать, что произошло бы с Россией в случае удачи этого восстания. Обезглавленная, она бы погрузилась в хаос, перед которым побледнели бы и ужасы пугачевщины. Вызвав бурю, заговорщики, конечно, уже не смогли бы совладать с нею. Волна двадцати пяти миллионов взбунтовавшихся рабов крепостных и миллиона вышедших из повиновения солдат смела бы всех и все […].

Керсновский А. А. История русской армии // в 4 томах. М., 1992–1994. Т. 2. 1993. http://militera.lib.ru/h/kersnovsky1/07.html

РЕФОРМЫ НИКОЛАЯ I

Отсутствие свода действующих законов затрудняло деятельность правительства, создавало почву для злоупотреблений чиновников. По распоряжению Николая работы по составлению Свода законов были поручены группе специалистов под руководством Сперанского. Прежде всего были выявлены в архивах и расположены по хронологии все законы, принятые после 1649 г. Они были опубликованы в 51 томе «Полного собрания законов Российской империи».

Затем началась более сложная часть работы: были отобраны, расположены по определенной схеме и отредактированы все действующие законы. Иногда действующих законов не хватало для заполнения схемы, и Сперанскому с помощниками приходилось «дописывать» закон, на основании норм зарубежного права. К концу 1832 г. закончилась подготовка всех 15 томов «Свода законов Российской империи». «Император всероссийский есть монарх самодержавный и неограниченный, – гласила статья 1 «Свода законов». – Повиноваться верховной его власти не токмо за страх, но и за совесть Сам БОГ повелевает».

19 января 1833 г. «Свод законов» был одобрен Государственным советом. Николай I, присутствовавший на заседании, снял с себя орден Андрея Первозванного и возложил его на Сперанского. Таков был путь этого крупнейшего государственного деятеля. Начинал он с конституционных проектов, которые теперь пылились в архивах. Закончил – составлением «Свода законов» самодержавного государства.

В первые годы своего царствования Николай I не придавал большого значения крестьянскому вопросу. Постепенно, однако, царь и его ближайшее окружение приходили к мысли, что крепостное право таит в себе опасность новой пугачевщины, что оно задерживает развитие производительных сил страны и ставит ее в невыгодное положение перед другими странами – в том числе и в военном отношении. Разрешение крестьянского вопроса предполагалось вести постепенно и осторожно, рядом частичных реформ.

Боханов А.Н., Горинов М.М. История России с начала XVIII до конца XIX века, М., 2001. Глава 18. Николай I и его Империя § 2. Реформы Николая I http://kazez.net/book_98689_glava_114_%C2%A7_2._Reformy_Nikolaja_I.html

НИКОЛАЙ I И ТРАНСИЛЬВАНИЯ

[…] Российские войска остались в Валахии, на случай грозного поворота событий в Венгрии они стояли наготове для удара по ней с юга. Кроме всего прочего их присутствие являлось сдерживающим фактором для турецких войск в Валахии и предотвращало утрату здесь официальной Россией своих позиций.

И еще одно почти преданное забвению обстоятельство следует иметь в виду, оценивая действия Николая I: ему нужна была слабая, раздираемая национальными противоречиями Габсбургская монархия во главе Германского союза. Единственная альтернатива – комбинация с Пруссией у руля "Неметчины", как она именовалась в царской семье.

Своего шурина, родного брата императрицы Александры Федоровны короля Фридриха-Вильгельма IV, Николай Павлович презирал за слабость и безликость. Но за ним стояла крепко сколоченная, быстро наращивающая экономические мускулы держава, претендующая на главную роль в Германском союзе, что превратило бы его из почти что географического понятия в ведущую силу в Центральной Европе. А этого царь опасался больше всего, он сам собирался заправлять здесь делами, прикрываясь австрийской ширмой. Как заклинание звучат его слова – "не быть единству Германии, ни прочим бредням".

Конечно, оптимальным представлялся вариант, при котором Габсбурги сами бы поразили гидру мятежа. Зимой 1848/49 г. из Австрии поступали утешительные вести: имперские войска одерживали верх. Но весной венгерская революция обрела второе дыхание, нависла угроза над самим существованием Дунайской монархии. Прежние австрийские просьбы о помощи превратились в домогательства. Еще 1(13) апреля царь тешил себя надеждой: "Входить в Трансильванию нам нет причины. Это дело прямо австрийцев". Между тем именно в это княжество отступили венгерские войска, и там развернулись основные военные операции. Николай решился на интервенцию.

По Венгрии корпус генерал-адъютанта графа Ридигера прошел быстрым маршем. По его свидетельству, "несмотря на все ухищрения венгерского правительства вооружить народ против нас во всех местах, через которые прошел вверенный мне корпус, жители остались в своих жилищах, нимало не думая о вооружении". Ничего похожего на народное сопротивление войска здесь не встретили. Царь вздохнул с облегчением: "Слава Богу, что первый акт кампании, и, может быть, один из самых трудных, совершен без выстрела". Возникла мысль, что удастся обойтись малой кровью. Не удалось. Основные силы революционной армии отошли в Трансильванию и, вступив в эту область, полки Паскевича угодили в самое пекло всех мыслимых противоречий: социальных, национальных и религиозных, вылившихся в гражданскую войну и обернувшихся кровавой межэтнической резней.

Виноградов В.Н. Венгерский поход И.Ф. Паскевича 1849 г.: легенда и действительность // Новая и новейшая история. № 3, 2000 http://vivovoco.rsl.ru/VV/PAPERS/HISTORY/PASK.HTM

КРЫМСКАЯ ВОЙНА

Почти одновременно с высадкой в Крыму англо-французских армий летом 1854 г. Австрия, поддержанная воюющими странами, потребовала вывода российских войск из Дунайских княжеств, и как только это было сделано, тут же заняла их. Хотя венское правительство формально считалось нейтральным, по существу оно было участником антирусской коалиции. Вене принадлежала инициатива по выработке предварительных условий договора, известных четырех пунктов (август 1854 г.), которые Орлов, по словам А.Ф. Тютчевой, считал "унижением России". Их выполнение лишало Россию исключительного права покровительства православному населению Османской империи, требовало пересмотра режима Черноморских проливов, что было важным рычагом российского влияния. Николай I, взвесив все обстоятельства, согласился начать переговоры на условиях, выдвинутых противниками. Это решение России явилось неожиданностью для государств Запада, стремившихся к продолжению войны.

Союзники сосредоточили свои усилия на подготовке к захвату Крыма. Здесь, казалось, легче было закрепиться, отсюда недалеко до Проливов. Основной удар решено было нанести по Севастополю – главной крепости Крыма. Сюда были стянуты английские, французские, турецкие и сардинские войска. Их общая численность превышала 170 тыс. Несмотря на огромное превосходство сил противника, осада и оборона Севастополя продолжалась 11 месяцев, с октября 1854 г. по сентябрь 1855 г., что вызвало беспокойство прежде всего английского правительства за состояние армии в Крыму.

Падение города предопределило итог войны. Однако союзники, оставив под стенами Севастополя более 100 тыс. чел., не решились продолжать сражение с перешедшей на северную сторону крепости российской армией. Большие потери, понесенные в Крыму, осложнили отношения в союзном лагере. Лондон предлагал продолжать войну на Кавказском направлении; об этом просили и турки. Париж не хотел жертвовать своими солдатами ради интересов английской короны. Во Франции полагали, что главная задача союзников по ослаблению позиций России в Черноморье и укреплению влияния западноевропейских государств решена их победой в Крыму. Взятие русскими войсками Карса доказало боеспособность России. Париж настаивал на созыве конгресса.

Николай I только в ходе войны осознал ошибки своего стратегического плана, ориентированного прежде всего на войну с Турцией или, в крайнем случае, с Францией. При таком соотношении сил император был уверен в победе России. Начиная войну, он рассчитывал если не на поддержку, то на нейтралитет Англии, памятуя о русско-английских устных договоренностях 1844 г. Ведущая роль Англии в антирусском блоке была для царя большой неожиданностью.

Столкновение России с европейскими странами наглядно показало ее экономическую слабость, техническую отсталость, приверженность части командования старым методам ведения войны.

М.Н. Погодин, приветствовавший начало Крымской войны, к ее концу начал критиковать политику правительства и его отсталость от достижений Европы: "Теперь надо вдруг приниматься за все: за дороги – железные и каменные, за оружейные, пушечные и пороховые заводы, за медицинские факультеты, за кадетские корпуса... Все внутренние дела давно пришли в страшный упадок... правда вышла из употребления как ненужная ассигнация".

Поражение в войне было тяжелым ударом для императора, армии, общества. "В публике, – замечала Тютчева, – один общий крик негодования против правительства". Те же мысли высказывал историк С.М. Соловьев: "Приходилось расплачиваться за тридцатилетнюю ложь, тридцатилетнее давление всего живого, духовного, подавление народных сил, превращение русских людей в полки".

Николай I внимательно следил за получаемыми тревожными сообщениями из Крыма, был небрежен к своему здоровью, ходил в легком пальто, хотя в Петербурге было холодно и распространилась эпидемия гриппа. Он заболел; простуда перешла в воспаление легких; состояние ухудшалось; 18 февраля 1855 г. император умер. Его последние слова были обращены к наследнику, будущему императору Александру II: "Служи России!".